– Нет, друг мой, – раздался голос из темноты. – Об этом уже позаботились. Твой джокер в колоде, а скоро к нему прибавится еще один.
Саламех понял метафору. Именно так называли себя эти люди – джокеры в колоде. Так же называли они и те операции, которые осуществляли сами или с помощью других. Цивилизованные народы вели игру по правилам до тех пор, пока в нее не вступал джокер в колоде, и тогда взрывались самолеты или аэропорты, происходили похищения и рассылались письма-бомбы. Игра, которую вели дипломаты и министры, путалась и выходила из-под контроля. Никто не знал правил, которыми руководствовался падавший на зеленое сукно игрового стола джокер. Люди начинали кричать друг на друга, из-под стола извлекались ножи и пистолеты. Дела принимали зловещий оборот.
Саламех сглотнул подступивший к горлу сухой комок:
– Но ведь…
Он услышал, как Риш хлопнул в ладоши.
В следующее мгновение чьи-то руки прижали его к скользкой стене старого дока. Нури почувствовал, как острое и холодное лезвие коснулось его горла. Он не мог кричать, потому что невидимая ладонь зажала ему рот. Второй и третий ножи воткнулись в грудь, целясь в сердце, но убийцы нервничали и лишь пробили легкое жертвы. Саламех почувствовал, как его собственная теплая кровь потекла по холодной, липкой от пота коже, и услышал вырвавшиеся из горла булькающие звуки. Еще один нож ударил ему сзади в шею, но скользнул вниз, наткнувшись на позвонок. Алжирец сопротивлялся, но делал это механически, не веря в успех. Он понимал, что убийцы хотят закончить все побыстрее, но из-за волнения и спешки плохо справляются с порученной работой. Он подумал о жене и детях, оставшихся дома и ждущих его к ужину. В этот миг острие кинжала нашло наконец сердце, и Саламех освободился от боли и мучителей с последним спазмом, содрогнувшим его тело.
Риш что-то негромко сказал, и тут же несколько теней склонились над умершим алжирцем. У него вывернули карманы, забрали кошелек и часы, сняли ботинки. Потом тело спустили с мостика, поддерживая за лодыжки, и на мгновение мертвый Нури Саламех повис вниз головой над черной стоячей водой, мерно накатывавшей на стены дока с обеих сторон. Водяные крысы, беспрерывно пищавшие в течение всей этой короткой схватки, выжидающе затихли. Они смотрели на происходящее своими маленькими красными глазками, в которых словно горел некий собственный внутренний свет. Лицо Саламеха, залитое ручейками крови, коснулось холодной черной воды, и тогда убийцы отпустили его. Тело исчезло практически без всплеска. Длинную галерею наполнил шум – это водяные крысы прыгали с мостика в грязную, вонючую воду.
