«Свидетель» Теодерик так описывает дальше Храмовую гору в 1174 году:
«С другой стороны от дворца [мечети Аль-Акса] тамплиеры построили новое здание, его высота, ширина и длина, его подвалы и трапезные, лестница и крыша совершенно не согласуются с обычаями этой страны. Действительно, его крыша так высока, что, упомяни я ее высоту, никто из, слушателей мне не поверил бы».
«Новое здание», описанное Теодериком в 1174 году, было, к сожалению, снесено в 50-е годы нынешнего столетия во время предпринятой мусульманскими властями реконструкции Храмовой горы. И все же свидетельство немецкого монаха ценно само по себе, особенно своей, как мне кажется, восторженной тональностью. Он явно считал архитектурное искусство тамплиеров сверхъестественно передовым, причем особое впечатление на него произвели возведенные ими парящие крыши и арки. Перечитывая его впечатления, я понял, что он далеко не случайно заостряет внимание на парящих крышах и арках, составляющих отличительную черту готической архитектуры, типичную для Шартрского и других французских соборов XII века. Многие наблюдатели, как мне известно, считают, что «в научном плане… они выходят далеко за пределы свойственных той эпохе знаний».
И это опять привело меня к Святому Бернару Клервоскому. Исследовав более досконально то, что известно о его жизни и идеях, я смог найти подтверждение своему раннему впечатлению, согласно которому он оказал сильное воздействие на иконографию готических соборов, но оно не было непосредственным и проявилось в форме, главным образом, скульптурных групп и цветных витражей, которые были вдохновлены его проповедями и писаниями, подчас уже после его кончины. В самом деле, при жизни Бернар часто противился излишней множественности образов и утверждал: «Не должно быть украшения, только пропорция».
Такое подчеркивание пропорции, гармонии и равновесия в архитектуре было ключом к странной магии готики. По мере ознакомления со взглядами Святого Бернара я понял, что именно в этом смысле он оказал наиболее глубокое влияние на проекты Шартрского и других соборов. Внедрение ряда примечательных технических новшеств при строительстве этих великолепных зданий вроде ребристых сводов, стрельчатых арок летящих контрфорсов позволило строителям использовать геометрическое совершенство — для выражения сложных религиозных идей. В самом деле, представляется, что архитектура и вера слились в готике двенадцатого столетия, создав новый синтез. Этот синтез был подытожен самим Святым Бернаром, когда он вопросил: «Что есть Бог?» — и ответил на собственный риторический вопрос удивительными словами: «Длина, ширина, высота и глубина».
