», «У него
остановилось биться сердце», «
С него соскочило затмение чувств», «
Переулок неожиданно загнулся»… Один читатель прислал ворох этих выписок, причем извинился, что не может прислать всю книгу: он «угощает» ею друзей, «когда хочется посмеяться вволю». Чувство юмора у читателей драгоценно, но мне, профессионалу, не смешно. Ведь этот, прошу прощения, бред издан стотысячным тиражом! И подобное издается поныне.
Не так уж много зоркости и внимания надобно, чтобы заметить, если рядом стоят секунда и секундант, ясновидец и выяснил, обои и обаятельная, упоительно и поют, если теснятся тесовые крыши, чье-то тело взлетело вверх, «немолодая уже женщина» (а можно уже немолодая…), «на базе базельских изданий» и прочее.
Некто «далеко не молод. Не далее как вчера» он делал то-то и то-то. Другой «успокаивает жену: ну-ну…» – говорит он… Третий – за рулем автомобиля: «Он знал, что старушка не подведет, и вел ее машинально. Должно быть, он водил машину с юности».
Такое может случиться ненароком, по рассеянности. Но читателю нет дела, отчего и почему оплошал литератор, кто этот литератор – мастер, подмастерье или нерадивый ремесленник. И читатель законно удивляется: а куда смотрел редактор?
А вот ошибки еще одного сорта – когда пишущий не замечает, что слово многозначно:
«…Ему захотелось пробежаться вниз по ступенькам… Но дисциплина и самоконтроль… взяли верх, и он сошел вниз быстрым деловым шагом». И впрямь, нарочно не придумаешь!
«…Ни один из них не считает (героя) пустым местом. Он… сказал, что устроит их всех в гостиной, если они там поместятся».
«Он отказался от поползновения спасти меня ползком».
«…Все отбросы автоматически выбрасываются».
«…С легкой улыбкой закупорил тяжелую бутыль».
«Я пошел в гостиную, где (она) настраивала телевизор. Наверно, она заметила, что я расстроен».
«Отойду немного и пойду…» – в первом случае надо бы: опомнюсь, отдышусь, отдохну.
«…Пока (один герой) шел к его (другого героя) столу своими мелкими шажками, он пристально смотрел на него и окончательно вышел из себя»!
Вы думали, это пародия? Нет, вполне серьезная проза.
Поставлены рядом слова близкие, смежные, но в контексте имеющие совсем разный смысл, – и получилась какая-то нелепая смесь.
Милый, добрый и поэтичный рассказ современного писателя, перевод с фламандского:
«Может, он (лисенок) ревновал к Коко маленькую девочку, которого она любила не меньше?»
Вывихнутый порядок слов, совершенная безграмотность. И притом глухота поразительная. Что стоило разок заменить кличку птицы словом «попугай», чтобы избежать такой чудовищной, с позволения сказать, звукописи? (Иначе при нормальном порядке слов эта куриная фонетика стала бы еще чудовищней: ревновал девочку
