— Расскажи, что он из себя представлял, и не бойся, я тебе слово даю, что толковища среди ваших из-за этого парня не будет, тебя никто, Банта, не тронет. А политику оставим политикам, какое нам дело до них, верно, Банга? Нам ведь с тобой наплевать на этих яйцеголовых умников!
Пак скривилась, почесала ухо обмотанной рукой.
— Не-е, вы лучше колите Хромого, он вам все расскажет. Он за стопку монет мать продаст.
Грумс снисходительно, по-отечески уставился на Пак.
— Твой подельник, Банга, сидит в соседней палате и пускает пузыри из носа. Он уже обгадил там все, прислуга не успевает выносить. Вон, доктора, — он кивнул на жирного врачевателя в халате, — хотят его привязать к параше, чтоб так на ней и сидел! Чего говорить с безумцем, Пак?!
То, что Хромой трехнулся, Пак видала еще на «тропе». Но она думала, что старый жадный боров оклемается. Но, видно, комиссар не врал!
— Ну, хорошо. Слушай! Эта харя бежала по тропе, когда мы с Хромым вылезали из щели. Она бежала прямо на нас. Но я не стреляла в него, комиссар, — соврала Пак. — Это все он, Хромой, он перепугался до смерти. Он палил в эту тварь! Так можно палить в целый батальон солдатни. Он расстрелял все боезапасы. Но он ее не укокошил, комиссар. Я сама видала! Все вышли целыми, так что мокрого здесь нету, комиссар! Или он сдох потом?
— Кто? — поинтересовался Грумс.
— Ну, этот… эта тварь, она сдохла?
— Я ее или его не видел, Пак, потому тебя и спрашиваю, — проговорил Грумс совсем ласково, по-приятельски. — Пак, не надо трясти коленками, я вовсе не собираюсь лепить из тебя с Хромым мокрушников. Мне вообще до тебя дела нету, пускай тобой доктора занимаются, поняла? Меня интересует лишь тот парень. Рост, вес, внешний вид. Что за маска на нем была?
Пак наконец заставила себя сосредоточить взгляд на следователе, на его пухлом белом лице. Это ей стоило огромных усилий.
— Чего ты хреновину порешь, легавый! Какая маска?! У нее была рожа, как в фильмах ужасов, еще хуже — какая-то… знаешь, как у большой круглоголовой ящерицы, понял! Она была выше любого человека на голову, руки, ноги — все с когтями! Не просто же так у старого жирного борова, у этого гада Хромого, крьппа поехала! Он чокнулся со страху! А Хромого маской не напугаешь! Я бы тоже, может, чокнулась, но я уже торчала, легаш, видно, это и спасло меня.
— А это не могло быть галлюцинацией?
— Вы осматривали место?
— Да.
— Ну и что?
— Ты, наверное, права! После галлюцинаций таких следов не остается. Там все выжжено!
