"От непобедимого и славного Бро Иутина, отца и владыки черных хиршей, длинноусому шакалу из рода гизов, моче бесноватого козла, коей побрезговал бы сам Нергал.
Привета тебе не посылаю, смрадный навоз, ибо дошло до меня, что ты, безухий осел, движимый завистью и собственным своим скудоумием, побился о заклад с неким пришельцем из северных земель…"
Воины за ханской спиной опять заржали, черноокая Сиявуш прыснула и уронила поднос, а Сибарра Клам побагровел и вцепился рукой в усы. Правой же он шустро выдернул свиток из пальцев Конана.
– Дай сюда! Такое я сам смогу прочитать!
Он долго водил носом над ровными строчками, изображенными искусным заморанским писцом, и то краснел, то бледнел, то кусал ус, то в гневе выплевывал его, то скреб живот под халатом, видать, от послания Бро Иутина там здорово чесалось. Наконец хан гизов швырнул свиток на землю, плюнул на него, растер сапогом и, не глядя на Конана, буркнул:
– Твоя взяла, приятель! Выбирай! - Он снова плюнул, на сей раз в сторону загона с ослами.
Конан оглядел их. Товар, слов нет, был хорош, зубаст и крепок, но хромоногого осла с белой отметиной и потертым крупом киммериец в загоне не обнаружил. О чем тут же и сказал, грозно уставившись на Сибарру Клама и напомнив о своем обещании завязать под коленями ханские усы.
Владыка гизов переменился лицом. Теперь он не краснел и не бледнел, а выглядел так, будто не Конан-киммериец, а слуга грозного Нергала; и явился тот слуга не за хромоногим ослом, а за самой ханской душой. Вороватый взгляд Сибарры метнулся в сторону сарая, и Конан понял, что драгоценный осел спрятан там.
– Зачем тебе старая тварь с разбитыми копытами, сломанной ногой и облезлой шкурой? - сказал хан гизов. - Бери любого из молодых или двести монет золотом!
Конан покачал головой.
– Бро Иутин обещал мне за хромоногого вдвое больше серебра, чем он весит. Или втрое! Ему плевать, что копыта разбиты да шкура облезла… И ноги ему не важны, важно то, что меж ними болтается, приятель. В таких делах Бро Иутин понимает! Недаром у него жен и наложниц целый косяк, да и ослиц полно, лишь в ослах недостача! Но это, клянусь Кромом, дело поправимое!
Сибарра Клам сорвал с пальца огромный перстень с сияющим камнем, несокрушимый, как клыки Нергала. Сокровище это везли из Вендии заморанскому владыке, но попало оно не по назначению. Впрочем, на все воля Митры!
– Вот, бери! - Скривив рот, хан потянул Конану драгоценность. - Бери, и забудь о хромоногом!
