— А вы спросили их почему?
— В ДЭСПе нет такого слова… Но я, кажется, начинаю догадываться почему. У дельфинов есть вожаки. Сколько их — неизвестно. Но они есть. И они настроены против человека. Они намеренно вызывают беспорядки в ШОДах, провоцируют неповиновение и бегство в открытое море. Все остальные дельфины слепо им повинуются… Я никому не говорил до сих пор о своих догадках. Вы — первый, с кем я делюсь.
— О, Карагодский, вы неисправимы…
— Погодите. Вы единственный, кто сейчас может помочь, Иван Сергеевич. Не мне, а всему нашему общему делу. Вы наладили контакт с Уиссом, и это очень обнадеживает. Надо приручить вожаков, заставить их действовать не против нас, а за нас. Тогда мы получим поистине неограниченную власть над дельфиньим племенем. Вам не нравятся ШОДы — реорганизуем их. Вам не нравится ДЭСП — будем действовать музыкой. Но подумайте, какие перспективы!
— Перспективы… — В глазах Пана задрожали синие угарные огоньки. — А я вот не могу обещать никаких перспектив. Одни только неприятности, да и то если повезет. А вы мне предлагаете ни больше ни меньше как роль дельфиньего диктатора! Как тут не согласиться?!
— Вы на самом деле согласны?
— Согласен! Но с одним условием — сначала я доведу до конца те, что задумал, ради чего работал, ради чего мы сегодня на борту «Дельфина». И если после всего вы повторите свое предложение — я соглашусь.
— Чего же вы хотите, если не секрет?
— Теперь не секрет. Я хочу доказать существование дельфиньей цивилизации, гораздо более древней, чем человеческая, существование сообщества разумных существ, параллельных человечеству и совсем непохожих на них. Я хочу доказать, что у нашей планеты не один, а много хозяев. Я хочу, чтобы человек перестал смотреться в зеркало и прихорашиваться, чтобы оглянулся вокруг глазами мыслителя и художника, а не голодного дикаря. Я хочу…
Затрезвонил корабельный видеофон. Рука Пана, взлетевшая в патетическом жесте, метнулась к панели. На экране появилось взволнованное лицо Нины.
— Иван Сергеевич, скорее, Уисс…
Она заметила Карагодского в кресле, замялась, смутилась и вопросительно глянула на Пана.
— Говорите, Ниночка, говорите. Вениамин Лазаревич почти в курсе дела. Что стряслось?
— Уисс вызывает вас.
— Как, уже?
— Да. Он очень торжественный и загадочный — передает в основном в синих и лиловых тонах. Мы подошли к какому-то острову, и Уисс попросил бросить здесь якорь.
— Бросить якорь?
— Конечно. — Нина засмеялась. — Он показал нам якорь и как он падает в воду. Очень просто.
