Когда родился Том, ранчо разрослось до двадцати тысяч акров. То, что оно процветало, несмотря на жесточайшие засухи, наводнения и разбойничьи налеты, было целиком заслугой деда Тома, которого звали Джоном. И он же в конечном счете разрушил ранчо, и в этом была своя логика.
У Джона Букера, человека необыкновенной физической силы и еще большей доброты, было два сына. Дом, который давно уже сменил бывшую просмоленную лачугу, стоял у подножия скалистого обрыва, где мальчишки любили играть в прятки и подыскивали подходящие наконечники для стрел. С вершины была видна речка, вьющаяся полукругом, словно ров с водой вокруг средневекового замка, а вдали темнели заснеженные пики гор Прайор и Биртуф. Мальчишки любили сидеть рядышком на скале и молча смотреть вдаль – туда, где простиралась отцовская земля. Для младшего то, что он видел, было всем его миром. Дэниел, отец Тома, любил ранчо всем сердцем, и если мысли его иногда уносились за пределы родной земли, то, возвращаясь, только усиливали его горячую привязанность к родовому гнезду. Величественные горы вдали казались ему надежными крепостными стенами, защищавшими все, что он любил. Неду же, который был старше брата на три года, те же самые горы казались стенами тюрьмы. Он мечтал вырваться отсюда и в шестнадцать лет сбежал из дома – удрал искать удачу в Калифорнию, но только и делал, что кидался из одного бизнеса в другой.
Дэниел же остался на ранчо и работал с отцом. Он женился на Эллен Хупер, девушке из Бриджера, и у них родилось трое детей – Том, Рози и Фрэнк. Большая часть земли, которую Джон присоединил к первоначальным владениям у реки, была более скудной – холмы, поросшие шалфеем, состояли в основном из красного гумбо с вкраплениями черных вулканических пород. Скот пасли на лошадях, и Том научился ездить верхом раньше, чем ходить. Его мать любила рассказывать, как однажды, когда ему было всего два года, его нашли в конюшне, где он сладко спал, свернувшись клубочком, у огромных копыт першеронского жеребца. Со стороны это выглядело так, будто конь охранял его сон, непременно добавляла мать.
Годовалых жеребят приучали к узде по весне, и Том, забравшись на ограду, внимательно следил за действиями деда и отца. Оба очень бережно обращались с лошадьми, и Том долго не знал, что можно приручать лошадь по-другому.
«Это все равно что приглашать женщину на танец, – говорил дед. – Если ты робеешь и думаешь, что она обязательно откажет и тебе придется подпирать стены, так оно и случится. Как пить дать случится. Конечно, ты можешь силой вытащить ее в круг, но тогда ни ей, ни тебе никакой радости».
