Энни взглянула на Роберта. Он почувствовал на себе ее взгляд – она знала. Знала также и то, что муж понимает: она молит его, что никаких слез или даже намека на них быть не должно.
– Не знаю – возьмут ли его назад, – продолжала Грейс, – но я не хочу, чтобы он жил у кого-нибудь по соседству.
Роберт медленно кивнул, показывая, что понимает чувства дочери, даже если не совсем с ней согласен. Грейс охватило воодушевление.
– Папочка, я хочу попрощаться с ним. Давай поедем к нему сегодня. Пока я не вернулась в больницу.
* * *
Энни только однажды говорила с Гарри Логаном по телефону. Разговор был несколько натянутым, и, хотя ни один из них не упомянул о ее угрозе привлечь его к ответственности, воспоминание об этом тяготило обоих. Логан был сама любезность, и Энни чуть ли не начала извиняться – по крайней мере, была готова. Но с тех пор все новости о состоянии Пилигрима передавала Лиз Хэммонд. Не желая добавлять им волнений, Лиз несколько приукрашивала положение вещей.
Раны заживают хорошо, говорила она. Пересаженная кожа в районе берцовой кости прижилась отлично. Носовая кость выглядит после операции как новенькая – никто на это даже не надеялся. Все это было чистой правдой. И в то же время никак не подготовило Энни, Роберта и Грейс к тому, что они должны были с неизбежностью увидеть, приехав во владения Джоан Дайер.
Через двор, из конюшни, к ним шла сама миссис Дайер, вытирая руки о старенькую стеганую куртку, которую носила всегда, сколько они помнили. Ветер разметал по лицу седые волосы – она, улыбаясь, отводила их назад. Энни поразила эта улыбка, столь несвойственная мрачноватой хозяйке конюшен. Возможно, ее вызвало чувство неловкости при виде Грейс, которой помогал выбраться из автомобиля и встать на костыли Роберт.
– Привет, Грейс! – помахала им миссис Дайер. – Как ты, дорогуша?
– Она у нас молодцом, правда, малышка? – ответил за дочь Роберт. Ну почему он не дает ответить ей самой, мысленно возмутилась Энни. Грейс храбро улыбнулась:
– У меня все хорошо.
– Как Рождество? Много подарков?
– Тьма-тьмущая, – ответила Грейс. – Мы здорово повеселились, правда? – И она обернулась к Энни.
– Просто отлично, – поддержала ее мать.
Разговор оборвался – никто не знал, о чем говорить дальше. Смущенные, они стояли на сильном ветру. Над головами стремительно мчались облака; неожиданно в просвете выглянуло солнце, заставив ярко вспыхнуть красные стены конюшни.
– Грейс хочет повидаться с Пилигримом, – объявил Роберт. – Он в своем стойле?
