– Ничего со мной не случилось, – сказала она подбежавшему Роберту, хотя больно стукнулась головой о стену, и выбежавшая из кухни Энни видела, что у дочери глаза на мокром месте.
– Ты уверена? – Роберт рвался помочь, но Грейс старалась справиться сама.
– Да, папочка, все хорошо.
Грейс двинулась дальше, и, когда Роберт увидел, как она кладет под елку подарки, глаза его наполнились слезами. Вид плачущего мужа почему-то так взбесил Энни, что она поспешила вернуться на кухню.
В семье было принято обмениваться рождественскими подарками. Энни и Роберт дарили общий подарок Грейс и друг другу. Утром Грейс приносила подарки в спальню родителей и, сидя на широкой постели, разворачивала их. Они шутили над тем, каким оказался догадливым Дед Мороз, как точно угадал, кому что надо, но – вот на тебе – забыл оторвать ценники. Теперь все эти ритуалы казались Энни невыносимыми.
Грейс рано отправилась спать, и, когда они убедились, что дочь заснула, Роберт на цыпочках пошел к ней в комнату с чулком, набитым подарками. Энни уже разделась и слышала, как в тишине холла тикают часы. Когда Роберт вернулся, она была в ванной. По шуршанию Энни догадалась, что муж положил приготовленный для нее подарок под кровать с ее стороны. Она сама только что проделала такую же процедуру. Какой фарс!
Роберт в своей полосатой английской пижаме вошел в ванную и улыбнулся ей в зеркале. Энни сплюнула пасту и прополоскала рот.
– Может, хватит рыдать, – резко произнесла она, не глядя на мужа.
– Что?
– Я смотрела на тебя, когда Грейс упала. Не надо ее жалеть. Этим горю не поможешь.
Энни повернулась, чтобы идти в спальню, но муж, нахмурившись, продолжал на нее смотреть.
– Энни, ты невозможна!
– Спасибо.
– Что с тобой происходит?
Она молча прошла мимо него. Забравшись в постель, выключила свет со своей стороны, то же самое сделал и Роберт, придя через несколько минут. Они лежали, повернувшись друг к другу спинами. Энни не сводила глаз с желтого пятна на полу – туда падал свет из коридора. Она не ответила Роберту вовсе не из-за вздорности характера – просто не знала, что сказать. И как она только могла так с ним обращаться? Но его слезы вызвали у нее ярость – и еще зависть. Ведь с того ужасного дня сама она ни разу не заплакала.
Повернувшись, Энни виновато обняла Роберта, прижимаясь к его спине.
– Прости, – шепнула она, целуя мужа в шею. Роберт не шевелился. Затем, медленно повернувшись на спину, привлек ее одной рукой к себе – голова ее уютно пристроилась на его груди. Роберт глубоко вздохнул, и оба затихли. Так они лежали довольно долго. Потом рука Энни легко скользнула вниз по животу мужа и, нежно коснувшись его мужской плоти, почувствовала ответную реакцию. Она приподнялась, встала над ним на коленях и стянула через голову ночную рубашку. Роберт стал ласкать ее груди, как делал всегда, когда они занимались любовью в такой позе. Плоть его совсем затвердела: она умело направила его, почувствовав, как он содрогнулся. За все это время они не произнесли ни одного ласкового слова. Энни смутно видела лицо этого замечательного человека, которого знала так давно… в глазах его застыла страшная, неизбывная печаль – ее не могло скрыть даже желание.
