– Шпион?
– Если хотите. Тайный сыщик. В числе прочего я умею без шума разузнать о человеке все, что нужно.
– А в ваши обязанности входит приставать по ночам к беззащитным женщинам?
– Только к тем, кому недостает благоразумия. – Он сделал шаг вперед, и Филиппа невольно отпрянула. – Вы сами угодили в ловушку, наивно полагая, что справитесь с кем угодно и где угодно.
– Я была вооружена и старалась вести себя тихо.
Это прозвучало глупо, и она сама это поняла.
– От таких, как я, нужно бежать сломя голову. Вы это инстинктивно почувствовали, но предпочли довериться не инстинкту, а разуму, а тот подвел вас, внушив, что кинжал – достойное оружие в любой схватке.
Он поднял кинжал и пренебрежительно хмыкнул. Филиппа залилась краской и благословила темноту (она терпеть не могла краснеть при людях).
– Вам и в голову не пришло целить в горло, – продолжал Хью. – Вы позволили притиснуть вас к стене, хотя этого нужно избегать любой ценой. Я уже не говорю о том, как легко было вас разоружить.
– Но ведь и я разоружила вас, – возразила девушка, – когда убедила спрятать оружие.
– Что ж, вы не совсем безнадежны, и большинство ваших ошибок можно списать на отсутствие опыта, а не на простую глупость.
– Значит, все это было трюком от начала до конца! Вы затеяли все это, чтобы посмотреть, как я себя поведу!
– Лорд Ричард хочет знать сильные и слабые стороны тех, кто его интересует. Признаюсь, я намеревался испытать, из какого вы теста, и вот мое мнение. – Он повертел кинжал, изучая инкрустированную рукоятку. – Вы совершили, чуть ли не все возможные ошибки, но не поддались панике и до последней минуты сохраняли самообладание. Это первое правило в подобных стычках. Вы хитростью заставили меня спрятать оружие. С интуицией у вас плоховато, но это можно поправить. Возможно, лорд Ричард прав, думая, что вас стоит завербовать.
– Завербовать? В шпионы?
– Называйте, как вам угодно. Речь идет о службе на благо короля и отечества. Прежде чем вопросы посыплются из вас, как горох из спелого стручка, прочтите все-таки письмо. – Он скорчил нетерпеливую гримасу. – Есть в этом городе хоть один освещенный угол в такое время? Я говорю не о книжных лавках, а о местах попроще, где можно поговорить без помех.
Сразу за углом был трактир «Красный бык», но Филиппе не слишком хотелось идти туда с этим человеком (как, впрочем, вообще, куда бы то ни было), ведь еще недавно он держал у ее горла отлично заточенное лезвие. Ее недоверие уменьшилось после его объяснений и упоминания о Грэхеме Фоксе, но не рассеялось до конца. Он мог наговорить о себе с три короба, и наверняка она знала лишь одно: он опасен, очень опасен.
