Еще через десять минут Мосс наклонился и прошептал:
– Билли, это ужасно плохой фильм, и мы оба знаем, чем он кончится. Почему бы не уйти и не отправиться туда, где мы можем спокойно поговорить? Мне хотелось бы узнать тебя получше.
– Хорошо, – согласилась Билли, слегка нахмурившись. Она сказала Агнес, что они пойдут в кино. Куда бы она ни отправилась с Моссом, обязательно нарушала одно из правил.
– Ты всегда такая уступчивая? – в его голосе прозвучала досада, словно он был недоволен.
– Только когда меня устраивает то, на что я соглашаюсь.
– У меня в машине есть плед. Может быть, пойдем в парк и посидим у озера?
Сердце Билли забилось сильнее. Если только Агнес прослышит об этом, то не замедлит высказать свое неодобрение. Не успела она обдумать ситуацию, как встала и вслед за Моссом вышла из зала.
Стоял прекрасный день. Если бы Билли заказывала погоду у волшебника, то лучше бы и быть не могло. Пышные белые облака плыли по невероятно голубому небу. Никогда трава не казалась более зеленой, а солнце – теплым. Озеро в парке сверкало в солнечных лучах. Все вокруг переливалось.
Минуты и часы летели незаметно. Она поймала себя на мысли, что поверяет Моссу то, о чем никогда никому не рассказывала. О ее заветном желании – учиться на художника-модельера, а не на преподавателя английского языка или истории. О том, как ей жилось без отца и как она научилась мириться с постоянной опекой Агнес. Когда Билли рассказала о своих способностях в игре на пианино, это выглядело как откровение, а не хвастовство.
Мосс растянулся на пледе, положил темноволосую голову девушке на колени, потом поднял руку и дотронулся пальцем до ее губ.
– Сегодня никакой губной помады, – сказал он, глядя на Билли. Пушистые темные ресницы, обрамлявшие ее глаза, отбрасывали тени на щеки.
– По воскресеньям никакой помады, – рассмеялась Билли. – А ты против?
– По воскресеньям никакой помады. – Он улыбнулся. – Теперь я должен доставить тебя домой. Я сказал твоей матери, что ты вернешься домой засветло. Мы здесь уже столько времени, что скоро стемнеет.
– Я не хочу домой, – призналась Билли.
– Я тоже.
– Почему ты не поцеловал меня? – выпалила она. Мосс рассмеялся.
– А ты хочешь, чтобы я сделал это? Тебе понравится, если я тебя поцелую, Билли Эймс? – Он постарался, чтобы голос звучал насмешливо и непринужденно. Ему давно уже хотелось поцеловать ее. Казалось, он почти ощущает этот поцелуй, чувствует ее губы, нежные и страстные. В ее робкой невинности таилось очарование, которое не хотелось разрушать. Мосс и не подозревал, как трепетно ждал он ответа Билли, пока та не заговорила:
