— Все это хорошо, — задумчиво ответил Лейхтвейс, низко опуская голову, — но мои мысли и чувства в настоящее время настолько заняты моим личным горем, что я не в состоянии более посвящать себя вам, как прежде. Почем знать, быть может, через несколько дней меня не будет более в живых. Моя участь скоро решится, мне времени терять нельзя. Друзья мои, я расстанусь с вами сегодня же.
Тут подошли Отто, Бруно и Елизавета.
— Товарищи, идите сюда! — громко воскликнул Зигрист. — Присоединяйте ваши голоса к моей просьбе. Атаман только что заявил нам, что покидает нас.
Разбойники тотчас же окружили Лейхтвейса, начали пожимать ему руки и обнимать его; они собрались вокруг него, как дети вокруг любимого отца, и со слезами на глазах умоляли не оставлять их.
— Ты хочешь покинуть нас! — взволнованным голосом воскликнул Зигрист. — Но ты не даешь себе отчета, что это может значить для нас. Это значит, что все мы сразу ощутим весь ужас нашего положения. Вместе с тобой мы были воинами, которые смело идут вперед за своим начальником. Мы не чувствовали позора, не сознавали, что мы разбойники и преступники. Нам казалось, мы бичуем злодеев, которые заслуживают кару за свои мошеннические проделки. Но если ты покинешь нас, мы будем низвергнуты в бездну, мы окажемся только обыкновенными преступниками, которым одна дорога — на виселицу.
— Останься с нами, — упрашивали все остальные, — мы не отпустим тебя! Ты должен остаться нашим атаманом.
У Лейхтвейса выступили слезы на глазах. Он был взволнован, как никогда. Поддаваясь умилению и горю, он обнял всех своих друзей.
Невдалеке от стоявших на маленькой возвышенности разбойников раздались сигналы трубы. Солдаты собрались на молитву. Вслед за этим со стороны лагеря донеслись мощные звуки общей молитвы. Разбойники молча выслушали ее.
Когда кругом все смолкло, Лейхтвейс решительно произнес:
— Пусть будет по-вашему. Я останусь с вами. Но вы должны дать мне три дня, прежде чем я уведу вас отсюда, прежде чем мы снова примемся за наше мрачное дело. Все вы отлично знаете, что я должен исполнить священный долг. Мою Лору похитил дьявол в образе человека, и я не успокоюсь до тех пор, пока не вырву ее из когтей похитителя!
— Что же ты намерен делать? — печально спросил Зигрист. — От одного твоего слова не падет ведь крепостная стена, как некогда рушились стены Иерихонские. А если бы даже такое чудо свершилось, то каким образом разыщешь ты Лору в суматохе, царящей в осажденном городе, как ты найдешь место, куда Батьяни спрятал свою жену?
