Лицо цыгана перекосилось; диким взглядом он озирался кругом, а потом посмотрел на крепостной вал Праги, высившийся в утреннем тумане, как бы ожидая, что вот-вот оттуда будет подан сигнал, возвещающий спасение и свободу.
Майор взглянул на часы.
— Даю обоим осужденным пять минут, — произнес он, — помолитесь и покайтесь. А затем приговор будет приведен в исполнение без дальнейшего отлагательства.
— Опустись на колени, Веслав, — произнес патер Леони. — Молись и кайся! Проси Господа помиловать твою грешную душу.
Веслав тотчас же упал на колени и прошептал молитву, отрывисто произнося отдельные фразы; при этом он тяжело стонал и хрипел, как от удушья. Казалось, паровая машина замедляет ход, производя последние движения своими поршнями, чтобы вслед за тем остановиться навсегда. И действительно, раз жизнь создания Божьего, именуемого человеком, прервана, то никакие силы земные не могут снова придать телу движения. Всякое творение рук человеческих может быть восстановлено, но сам человек воскрешен быть не может.
— Которого из них прикажете казнить первым? — спросил палач майора.
Майор не был подготовлен к этому вопросу, так как полагал, что палач собственной властью решит его. Вопрос шел, правда, лишь о нескольких минутах, которые таким образом приходилось даровать одному из осужденных в ущерб другому; но майор был настолько справедлив, что не хотел собственной властью оказывать предпочтение одному из осужденных.
— Нечего делать, — сказал он, — придется бросить жребий. Барабанщики, дайте сюда барабан.
Перед майором поставили на землю большой барабан. Один из пожилых солдат вынул записную книжку, вырвал из нее два листочка, написал на одном из них единицу, на другом двойку, сложил их и положил на кивер.
— Подойдите сюда, мерзавцы! — крикнул затем майор. — Вынимайте жребий. Живо, не то я за вас попытаю счастья!
Поддерживаемый под руки патером Леони, Веслав медленно подошел к киверу и опустил в него руку. Риго жадно следил за каждым его движением. Но Веслав не был в состоянии развернуть бумажку, и это пришлось сделать за него палачу. Палач взглянул на записку и произнес:
— Единица! Веслав будет казнен первым.
Риго вздохнул с облегчением. Он выиграл минут пять времени, а за эти пять минут могло прийти спасение. Он не понимал, почему до сих пор нет ответа от Батьяни. Неужели Батьяни совершенно отвернулся от него? Или, быть может, ответ задержан какой-нибудь случайностью? Риго был в таком отчаянии, что даже хотел помолиться и невольно сложил руки. Но патер Леони махнул ему рукой.
