Ядвига обняла Лору на прощанье, поцеловала ее и достала маленький золотой крестик, на котором красовалось пять великолепных изумрудов.
— Вот этот крестик, — сказала она, — мне подарила моя бедная мать, и до сих пор я носила его на груди. Тебе, милая Лора, я охотно его доверяю. Носи его на груди своей; он защитит тебя от опасности и оградит тебя от всякого зла.
Лора взяла крестик и ответила:
— В данную минуту у меня нет ничего, чем я могла бы отблагодарить тебя за твой дорогой подарок. Впрочем, нет. Лейхтвейс, дай мне на минуту свой кинжал. Я передам Ядвиге менее ценный, но не менее дорогой подарок.
Она взяла из рук Лейхтвейса острый кинжал и отрезала локон своих чудных золотистых волос.
— Возьми этот локон, — обратилась она снова к Ядвиге. — Я целую его и молю Бога, чтобы Он, покуда ты будешь это носить при себе, сохранил тебя чистой и добродетельной. Вместе с тем я прошу Бога, чтобы ты никогда не забывала твоего брата Генриха Антона, разбойника и браконьера, и жены его, которая гордится тем, что она жена Лейхтвейса.
Ядвига взяла локон и осторожно спрятала его у себя на груди. Затем она еще раз пожала руку Лейхтвейса, еще раз простилась с ним и с Лорой, пришпорила коня и ускакала.
Лейхтвейс и Лора долго смотрели ей вслед, пока она не скрылась в тумане. Лейхтвейс прижал Лору к себе и дрожащим голосом произнес:
— Снова мы остались одни, моя Лора. Я прошел мимо родного дома, как во сне. Я видел своего отца, точно видение, и снова лишился его. Прощай, отец! Прощай, сестра! Снова нас ожидает борьба, нас снова будут окружать опасности и преступления. Мы сами избрали свой тернистый путь, Лора, и нам нельзя роптать на судьбу, так как мы по собственной воле отказались от общества. Ты одна у меня — больше у меня никого нет в целом свете.
Лора нежно прижалась к мужу и восторженно воскликнула:
— А все-таки мы с тобой принадлежим друг другу и потому неизмеримо богаты! Пусть люди осуждают и презирают нас, пусть проклинают и жалеют меня, что я ушла из знатного замка в разбойничью пещеру. Люди ведь не знают, сколько счастья, сколько радости, сколько блаженства я испытала в этой мрачной пещере вместе с тобой, мой дорогой, мой ненаглядный.
Снова приникла она головой к груди Лейхтвейса, и солнце яркими лучами озарило счастливую чету. Вдруг Лора встрепенулась. Разбойники приготовили снова колымагу и собирались продолжать свой путь.
Вскоре разбойники поехали дальше; Зигрист, Бруно и Отто шли пешком, снова наряженные могильщиками, Рорбек сидел на козлах и правил лошадьми, а Лейхтвейс ехал верхом на коне.
