А ведь наступит день, когда молодые высокообразованные разводилы будут также сечь за мной. «Это похоже на дедовщину в армии, – думаю я, – сначала задницу лижешь ты, позже лизать начинают тебе».
Женя, крупный холеный тридцатипятилетний мужик с аккуратной бородкой на румяном лице крутил в руках свою маленькую моторолу. При одном взгляде на таких, как он, провинциальные дамы зачарованно пищат друг другу на ухо: «Бога-а-атый!» Черные брюки и светлый клетчатый пиджак, перстень с бриллиантом на мизинце, расстегнутая, что называется «до пупа» рубаха, предъявляющая взорам толстенную золотую цепь с огромным православным крестом, – все призвано подчеркнуть Женин достаток, его уверенность в завтрашнем дне и значимость. О себе инвестор всегда говорит прямо, не тушуясь: «Я человек солидный, влиятельный». Ездит он на огромном, как автобус, новеньком «джипе» Nissan Patrol и имеет жену Веру. Последняя, девушка красивая, но чрезвычайно тупая, производит впечатление человека, постоянно закидывающегося рогипнолом. Говорят, раньше она была учительницей младших классов, но лично я в этом сомневаюсь. Дети вряд ли стали бы ждать, пока она соберется с мыслями, чтобы поприветствовать класс.
– Хочу внести предложение, – прервал Казака инвестор. Евгений всегда говорит очень тихо, почти шепчет, и приходится реально напрягаться, чтобы разобрать отдельные слова. Я думаю, что подобная манера говорить призвана в лишний раз убедить окружающих в очевидной и недосягаемой простыми смертными крутизне собеседника, мол, вы, говно, ловите каждое мое слово, прислушивайтесь, суки, прислушивайтесь и благодарите судьбу за то, что свела вас со мной.
– Сейчас сколько времени? – спросил он.
Я посмотрел на свои часы и тут же подумал, что Zenith El Primero надоел и пора бы уже его поменять. Потом я принялся размышлять о том, какие часы мне нравятся, разглядывая при этом запястья присутствующих. У Казака – тоже Zenith, только другая модель. Мы покупали их вместе, в Mercury на Тверской. На толстой, белой и рыхлой, как булка, лапе Аркатова – довольно банальный Longines. Несмотря на определенную консервативность и дешевизну этой марки, я всегда испытывал по отношению к ней теплые чувства. И дело вовсе не в том, что Longines были любимыми часами какой-нибудь звезды, вроде Элвиса Пресли. Мой дед носил Longines, причем это были именные часы, подаренные ему министром обороны Чехословакии. Стоит мне только заметить на ком-нибудь эту фирму, и я сразу вспоминаю детство. Зима (в памяти всегда только она!), рано темнеющее небо и россыпь ярких звезд над шпилем МГУ, запах осетрового балыка и венгерского сервелата (спецзаказ, доставленный водителем) и тихое бормотание Джо Дассена из огромных размеров колонок музыкального центра Sharp.
