– Да, – подтвердил Шодин, – первое – ты всю жизнь был коммерсантом, предпринимателем. А это значит, что где бы ты ни работал, ты всегда будешь думать о создании собственного дела, собственного бизнеса. Ну, к примеру, увести контракт или клиента хорошего…
– Я понимаю, Петр Вениаминович, – нервным движением я ослабил тугой галстучный узел, – именно поэтому я и не прошу меня в штат зачислять. Я предлагаю вам заключить со мной что-то вроде агентского соглашения. Я мог бы договариваться с чиновниками о новых рекламных местах. Потом, есть схемы по снижению платежей в бюджет. И по продажам… У меня со многими западниками хорошие отношения. А там клиентов богатых – полно.
– Ну да, ну да… – Шодин наконец оторвался от окна и вернулся к столу, – есть и второе «но», я говорю.
– Что же это?
– Я, конечно, всю вашу историю знаю… Но сейчас, после такого конфликта с Женей… Понимаешь, что у него, что у вас репутация подмочена. Разные слухи ходят. Например, что Женя тесно с бандитами связан… Или, что вы с Колей с давних пор мошенничеством занимаетесь. В особо крупных размерах. Я в курсе, что все это ерунда и сплетни, но люди думают по-другому. И подвергать определенной опасности свою компанию я не могу. Даже если бы хотел всем сердцем тебе помочь. Акционеры не поймут, а ты сам знаешь, какие они у меня!
После разговора с Шодиным то зыбкое настроение, которое с определенной натяжкой можно было бы считать если не хорошим, то просто рабочим, резко улетучилось. Взамен него в сердце поселилась моя старая знакомая Безнадега.
Я попытался взять себя в руки и даже съездил в пару рекрутинговых агентств. Там к моему резюме отнеслись без особенного интереса.
– Хорошо, – вяло говорили неприятные тетки в блеклых костюмах, – мы посмотрим, что можно сделать. Обязательно позвоним вам, как только будет вакансия.
«Ладно, – успокаивал я сам себя, – рано или поздно все нормализуется. Мной, моим опытом наверняка кто-нибудь заинтересуется. Какая-нибудь гигантская корпорация, международный концерн, которому дела нет до моей подмоченной репутации».
Вот именно.
Настроение стало еще хуже.
Транснациональная корпорация. Одна из тех тоталитарных сект, которых я так искренне ненавидел. Фашисты в деловых костюмах. Я вольюсь в их армию. Стану таким иже безликим. Стану рабом. Продам свои жалкие идеалы за сытую жизнь. За бонусы вроде оплаты мобильного и служебной «тойоты». За медицинскую страховку. За медленный, но неуклонный карьерный рост. За обретенное спокойствие, в конце концов.
