— А не хочешь ли ты, сынок, заодно отобразить и конец тысячелетия? — поинтересовался партизан двух славных войн.
— Тысячелетия? — удивился небритый и невпопад подумал о Пастернаке. — Ах, вот что… — он хотел было обидеться, однако, по своему обыкновению, усмехнулся: — Нет, дедуля, кишка тонка.
Дед радостно потер руки и высморкался в землю.
— А что? — спросил он хитро. — Как думаешь: не придет ли на место истаскавшегося разума и истлевшего чувства какая-нибудь красивенькая религия, которая всех спасет?
— Да ты сам-то, случайно, не новый ли Николай Федоров? — уклонился небритый от халтурного пророчества.
— Нет, — бойко отвечал дед.
— Мне кажется, — разулыбался небритый, — что Федоров был некрофилом…
— Эх, ты, дурень! — пропел дед и отвалил в сторону.
Чувствуя себя виноватым перед стариком, небритый бросился вслед за своим незадачливым героем и, опасаясь немилости очереди, быстро шепнул ему в ухо:
— Хочешь, куплю тебе арбуз?
Небритый считал, что своим предложением задобрит деда, и тот немедленно полюбит его на всю жизнь, и они станут ходить друг к другу в гости, пить чай с клубничным вареньем, ловить в пруду карпов, играть в поддавки и вести оживленные беседы о Николае Федорове и маршале Жукове, а когда дед окончательно доверится небритому, то расскажет ему про то, как его младший брат Кузя вернулся с фронта с пробитой внутренностью, отчего вынужден был вечно слоняться с мокрыми штанами. Девки, заметя в нем порчу, отказывались иметь с ним дело, хотя он честно сулил дорогую трофейную принадлежность: будильник «Немецкая овчарка» — а тем более выйти за него замуж. Не стерпев такого насмешливого отношения, Кузя решил взять свое против женской воли, напав на девку (она и сейчас живет) в совхозном коровнике. Девка, испугавшись: еще убьет! — безучастно присмирела на холодном навозе, обернувшись к Кузе лиловой спиной. Счастье шло к Кузе в руки, но прошло-таки мимо, он только сильно обоссался с натуги, отчего в скупом отчаянии наложил на себя руки и был таков. Вот… Хоронили его с военным почетом, как сержанта…
— Дед, хочешь, куплю тебе арбуз?
Но дед глянул на небритого с недобрым прищуром, глянул как на совсем незнакомого и чужого человека и, не прощая за Николая Федорова и маршала Жукова, прохрипел: «Я СТОЯЛ ВПЕРЕДИ ТЕБЯ» — и потому историю про брата Кузю не рассказал. Обойдешься!
— Опять! — расстроился небритый. — Опять кособоко бегут собаки. Бегут и бегут. Экий китч!
Кособоко бежали собаки.
