– Простите, господа, но сейчас я лишена слуг. Через год все образуется. А может, ты, Михал, предпочитаешь водку? – обратилась она к форейтору.
– Не надо, – ответил Михал.
Держа кувшин в руке, я видел, как он демонстративно сунул руку в карман, вытащил оттуда огромный кисет с махоркой, оторвал клочок официального уведомления и стал скручивать «козью ножку».
– Михал, ты же испортил служебную бумагу, – заметила Тетка.
– Ничего, ведь вы уже знаете ее содержание, – сказал главный. – Мы оставляем вам этот домик и часть парка с садом, сочтя это службами. И то лишь благодаря вашему брату, – добавил он.
Старая Барыня поднесла ко рту стакан и, отпив глоток чаю, вымолвила с удивлением:
– Не могу взять в толк, о чем это вы? Я ведь уже сказала, что из милосердия выделю дворовым людям усадебную землю.
– Да речь-то не только о дворовых, – прервал ее Михал. – Деревенские тоже получают.
– Как это, деревенские?
– Малоземельные, – добавил главный.
– Что это еще за малоземельные? – удивилась Тетка.
– Деревня делится на малоземельных, – стал объяснять Михал, – то есть бедняков, а еще на середняков и богатеев, иначе говоря, кулаков. Эти ничего не получат.
– Впервые слышу, – удивилась Тетка с такой улыбкой, словно ей рассказали о новой разновидности перепончатокрылых. – Это даже интересно, то, о чем ты говоришь. Я вижу, ты, Михал, усвоил азбуку, которой я тебя тут, в усадьбе, выучила… Понимаете, раньше, – обратилась Тетка к главному, – деревня делилась на крестьянство и дворянство. А что, «малоземельные» дворяне тоже получат землю?
– Если малоземельные, то получат, – подтвердил главный.
– Странно, ведь они, так же как и я, эти… как их, напомни, дорогой…
– Чуждые элементы, – подсказал я.
– Не понимаете вы, пани помещица, – снова начал Михал, но Тетка прервала его, властно взмахнув тросточкой, и, поднявшись с места, что должно было означать конец визита, промолвила:
– Надеюсь, вас, господа, удовлетворит мое обещание выделить из христианского милосердия окрестным беднякам усадебную землю на Гурешне.
Два местных делегата побледнели. А чужой, не зная, что Гурешно означает непроходимые болота, и потому не понимая всей глубины оскорбления, еще пытался что-то разъяснить помещице:
– Вы снова нас не поняли…
– Она очень даже хорошо нас поняла, – рявкнул Михал и, приблизившись к Тетке, закончил:
– Прошло ваше времечко… Думаешь, по-прежнему свою усадебную задницу выгревать тут будешь?…
– Пан Стоковский, – воскликнул потрясенный глава делегации.
