– Приготовь вещи леди Валентины к завтрашнему дню, – приказал старухе султан Джакарда.
Сина вдруг испугалась. Она слышала всякие ужасные истории о том, как эти мусульмане обращаются со своими женщинами.
– Что с нею станет?
Лицо Паксона окаменело, глаза горели, как угли. Ему вовсе не хотелось обременять себя лишними заботами, однако судьба Валентины оказалась в его руках, и дело чести мужчины – спасти девушку.
– Я сделаю все возможное для блага этой леди.
– Семья Валентины осталась в Наварре. Может быть…
– Да, так и сделаю. Я позабочусь, чтобы она отплыла на корабле, который доставит ее на родину. Теперь ты довольна, старуха? – не дожидаясь ответа, юноша круто развернулся и прошел в покои, где ждала его королева.
Сина вернулась в комнату Валентины и нежно отвела волосы с ее лица.
– Зачем ты привела его сюда, Сина? Это слишком опасно! – сонно пробормотала девушка. – Если Беренгария узнает, то прикажет высечь тебя или отрезать тебе язык.
– Чшшш, детка, – заворковала старуха. – Все обойдется!
Ей ужасно хотелось рассказать, что султан вернется утром, но она опасалась, что новость слишком взбудоражит Валентину, и та не сможет спать.
Положив натруженную руку на блестящие волосы придворной дамы, Сина наклонилась и поцеловала Валентину. В ее сердце уже зародилась тоска по этой славной девушке.
– Отдохни, милая, а утром ты уже будешь под надежной защитой султана Джакарда.
Бросив взгляд на дверь, Сина подумала о том, что происходит сейчас на нижнем этаже. Эта ночь не станет ночью любви для королевы!
* * *
Беренгария обернулась и обнаружила, что сарацин уже стоит перед ней, а дверь закрыта и заперта на засов.
– Как ты?.. – собрав все свое самообладание, она проговорила хриплым шепотом: – Я не слышала, как ты вошел.
Паксон молча разглядывал королеву: распущенные темные волосы переброшены через плечо, розовый румянец играет на щеках, серебристо-голубое платье плотно облегает женственные формы.
– Паксон, почему ты так смотришь на меня? Я тебе не нравлюсь? – спросила Беренгария мягким дразнящим голосом. – Я долго ждала, когда же смогу снова почувствовать, как твои сильные руки обнимают меня.
Она раскрыла объятия, завлекая своей чарующей красотой.
– Скажи, что тосковал по мне, я хочу это услышать.
Беренгария сделала шаг навстречу сарацину, и разрез на юбке разошелся, приоткрыв гладкое округлое бедро.
На лице Паксона застыло угрюмое выражение, черные глаза мерцали под густыми бровями, и по тому, как плотно были сжаты зубы, чувствовалось, какое отвращение вызывает у него эта женщина.
