– Нет! Я всегда лучше относилась к той, кого вскормила грудью. По-моему, Валентина не отличается ни красотой, ни умом, но следует признать, характер у нее мягче. А ты предпочла давней дружбе кипрскую обезьяну с женскими грудями!
Тарса зашипела и снова приготовилась напасть, красными острыми ногтями нацелившись в лицо старухи.
– Проклятая ведьма! – процедила она, ощерив зубы, как дикий зверь.
– Хватит! – приказала Беренгария. – Лучше помоги Сине дотащить мою придворную даму до ее комнаты. Давай!
Тарса метнула на Беренгарию предостерегающий взгляд. Было ясно, принцесса затаила злобу.
Валентину где пронесли, где протащили по каменной винтовой лестнице и положили на кровать. Тарса вытерла ладони о платье, словно их испачкала.
– Убирайся! – бранилась Сина. – Если ты еще когда-нибудь хоть пальцем прикоснешься к этой девушке, королю Ричарду станет известно, что случилось сегодня вечером, я уж о том позабочусь, и вряд ли ему понравится подобное обхождение со знатной дамой. Убирайся!
Тарса сделала угрожающее движение в сторону служанки, и та отступила. Одарив старуху зловещей улыбкой, принцесса выскочила за дверь. Гортанный смех гулко прозвучал отвратительным воплем среди голых каменных стен, укрепив Сину в ее мнении насчет «черной обезьяны».
Брызнув на Валентину холодной водой из кувшина, старуха привела девушку в чувство и принялась лечить несчастной окровавленную спину. Она хлопотала и квохтала, бегая вокруг, словно наседка, в то время как Валентина всхлипывала от ее осторожных прикосновений.
– Пройдет немало дней, прежде чем ты оправишься, цыпленочек. Я уж достану для тебя какое-нибудь снадобье, чтобы облегчить твою боль и навеять сон. Отдыхай же пока!
Измученная девушка заснула. Слабые болезненные вскрики изредка вырывались у нее из груди, ей чудились во сне сильные руки, обнимавшие стан, и темные глаза, насмешливо ловившие ее взор.
Сина приготовилась провести ночь у постели Валентины. Плечи старой женщины поникли. Как могла Беренгария подумать, что кормилица больше любит Валентину? Конечно, она любит эту девушку, но не больше, чем Беренгарию с ее глазами газели. Разве не старая Сина вскормила ту, что стала теперь новой королевой Англии?
Но даже думая так, старая женщина чувствовала, как ледяная рука страха сжимает ей сердце. Неужели же случится то, чего всегда опасалась кормилица королевы? Неужели Беренгария повторит путь своей матери, ведущий в пучину безумия?
* * *
В своих покоях Беренгария переоделась в платье из бледно-желтого шелка, которое она надела поверх юбки темно-бронзового оттенка. Королева заперла дверь сразу после того, как ушли Сина и Тарса, но спустя несколько минут смуглая принцесса вернулась и поскреблась в дверь, чтобы ее впустили. Беренгария бессердечно сделала вид, что ничего не слышит, и Тарса, обидевшись, удалилась.
