Единственным существенным вопросом, который еще оставался, было — который из двух основных военных кланов будет отправлять власть от императорского имени, или (в более конкретных терминах) — будет ли доминирующей фигурой в новый период Ёситомо, предводитель клана Минамото, сосредоточенного на восточной равнине (неподалеку от сегодняшнего Токио), или Киёмори — глава клана Тайра, основные силы которого были сосредоточены в их фамильных западных провинциях. Оба клана являлись побочными линиями семей императоров раннехэйанской эпохи, и такое происхождение было весьма существенным для их престижа, однако за последние два века, пока они консолидировали свои силы в соответствующих провинциях и формировали новое общество, основанное на отношениях феодального типа между господином и вассалом, они все более и более отходили от правил жизни хэйанского двора и образовали своеобразный военный этнос, практически во всем диаметрально противоположный миру, представленному «Повестью о блистательном принце Гэндзи». Этот новый этнос, суть которого стала выражаться, как «путь лука и лошади», лучше всего был представлен восточными Минамото, которые и психологически, и географически были более далеки от столицы, чем Тайра, и менее подвержены предположительно слабому влиянию императорского двора. И все же, в жестоком столкновении 1159 года полного триумфа добились именно Тайра, и следующую четверть века именно Киёмори и его семья безраздельно правили от имени императора из своего центра в Киото.
Как можно было легко предположить — ибо в этом новом, жестоком веке в жертву приносилось прежде всего основное из самого утонченного — за победой Киёмори последовала серия убийств и казней: власть в массе избавлялась от своих врагов и потенциальных оппонентов. Ёситомо, предводитель Минамото, был предательски убит в помещении для купания одним из своих сподвижников (постоянные напоминания о лояльности в японских военных трактатах, несомненно, отображают частоту подобных случаев), а через некоторое время его старший сын был схвачен и обезглавлен в специальном месте для казней на берегу реки Камо, где не прекращаясь кипела работа.
Тайра-но Киёмори вовсе не отличался жалостливым характером; однако, по какой-то непонятной причине большинство из многочисленных сынов Ёритомо остались в живых, несмотря на кровавые последствия катастрофы, постигшей Минамото. Наиболее знаменитым из них был старший из выживших, Ёритомо, которому во время убийства отца исполнилось тринадцать лет, и Ёсицунэ — младенец, которому к тому времени едва исполнился год. Ёритомо был сослан в восточную провинцию и передан под надзор двух важных вассалов; Ёсицунэ был привезен в столицу матерью, и, как гласит предание, первые годы его жизни были проведены в семье самого Киёмори. Этот акт великодушия оказался для Тайра фатальным, поскольку эти два мальчика выросли и предотвратили гибель своего клана. Около двадцати лет спустя последней просьбой Киёмори на смертном одре было, чтобы вместо проводимых над ним буддийских обрядов кто-либо убил Ёритомо, отрезал ему голову и положил ее у его могилы, — несбыточное желание, так как к тому времени восстание Минамото было уже в самом разгаре, и время простых решений прошло.
