Были там и города. Дома в них строились круглыми и разноцветными, и сверху могло показаться, что на сине-оранжевую эту землю просто опустились после какой-то праздничной спортивной манифестации десятки, сотни преогромных воздушных шаров. Эти города были легки и праздничны на вид, а по их улицам сновали белые машины, которые питались энергией светила, похожего на знакомое всем солнце. Машины двигались бесшумно, не касаясь дороги, а при желании могли подняться высоко вверх, к облакам, или, оказавшись на берегу слюдяной реки, запросто переплыть ее под водой.
Но какие же, какие же там, на маленькой этой планете, жители?
Стихи и образы обычно рождались у пастуха легко, словно выдох. А сейчас он никак не мог увидеть людей маленькой планеты; вернее, он даже почему-то боялся увидеть их…
Пастух проснулся от чьего-то легкого прикосновения. Он открыл глаза и различил перед собой лицо красивой большеглазой девушки. В звездном ночном мерцании оно показалось ему серебристым, и тут же он вдруг заметил, что на лбу девушки золотится крошечная, но яркая звездочка. Такая же красивая, только, конечно, гораздо крупнее, неожиданно подумал он, есть у его буренки Машки.
Кто это? Может быть, это сон?
У девушки гладкие черные волосы на прямой пробор, на ней голубоватый, облегающий стройную фигуру костюм.
— Ты ведь здешний пастух? — спросила она пастуха, не пошевельнув губами. Только звездочка на лбу, кажется, загорелась в этот миг чуть ярче.
Нет, это не сон.
— Да, — сказал он, — я здешний пастух.
И он выбрался из-под овчины, поеживаясь от предрассветной прохлады. Нехорошо все-таки привечать гостью лежа в постели.
— Наверное, ты издалека? — спросил он.
— Да, — ответила она, и звездочка снова подмигнула ему.
— Может быть, ты хочешь подкрепиться? У меня есть молоко.
— Хорошо бы, — ответила девушка с удивлением.
Пастух привстал и достал из-под крыши кринку с молоком.
— Холодноватое, правда. Но, знаешь, свежее, с вечерней дойки. Ты не боишься простудить горло?
— Простудить горло? — переспросила она, и звездочка, мигнув непониманием, тотчас погасла, а затем мигнула опять, уже как-то весело: Нет, не боюсь.
Она взяла кринку в руки, которые были такими же серебристыми, как и лицо. Она сделала несколько глотков, потом отвела кринку ото рта.
— Это очень вкусно. Спасибо.
— Чего же ты так мало? — удивился он. — Пей на здоровье. Чего-чего, а молока у меня хватает.
Девушка сделала еще несколько глотков.
— Молоко, — сказала она. — Вкусно.
