А как все хорошо начиналось, когда писал первую книгу! Ощущение было такое, что могу свернуть горы.
Помню, как пришла ко мне редактор: «Ваша книга, наверное, не выйдет. На обложке краска идет пузырями. В типографии отказываются с нами работать. В крайнем случае нужно закупать новую бумагу для обложки, а деньги, которые мы заняли, закончились. Есть только один шанс: Вам нужно сделать так, чтобы эта мистика прекратилась». «Информация в книге достаточно важная, — ответил я. — Как ни странно, я вижу реакцию в других мирах. Может быть, там души умерших, еще не рожденных людей?! У них идет зацепка за эту информацию. Я попробую помолиться, чтобы гармонизировать другие миры с книгой».
Послушать jso стороны — явный бред сумасшедшего. Но ведь книга-то пошла. Та же машина, с той же краской, на той же бумаге давала чистую, ровную поверхность. А до этого — чуть ли не тридцать попыток и ни одной удачной. Утром целый час пришлось уламывать работников, чтобы запустили машину.
Да, в начале исследований чудеса часто случались, а сейчас жизнь подносит другие сюрпризы. Я понимаю, что на меня наваливается уныние, оно укрывает меня, как пледом, парализуя все мои действия. Уныние — это зависимость от будущего. Что-то с будущим у нас не ясно. При любой перетряске будущего я встаю на колени, а потом ложусь навзничь. Эта тема оказалась более сложной, чем я предполагал. И все-таки что случилось с пациентом? Как же я мог пропустить эту проблему? Пора отдыхать и купаться. Как там написано в известном бестселлере: «Не буду думать об этом сегодня, подумаю завтра»? И как говорилось в старину: «Не переживай, Иванушка, не думай об этом, ложись спать. Утро вечера мудренее».
О проблемах лучше думать утром, когда еще находишься в состоянии отрешенности от человечества, а в душе много любви и энергии. Я вспоминаю день отъезда. В девять утра катер отвезет нас в аэропорт. Я выхожу в семь утра к безбрежной океанской синеве. Ныряю в воду и плаваю полчаса вдоль кораллового рифа. Поднимается солнце, и одновременно начинается мелкий моросящий дождь. Я медленно плыву, возобновляя привычный ход мыслей. «А может, авария при написании книги и была знаком? Может быть, пора объявить о некоторой своей некомпетентности? Я вспоминаю Вознесение, тогда тоже были проблемы, но я смог перейти от лечения руками к видению и пониманию. Тогда я ехал. получить хоть какую надежду и я ее получил. Куда мне идти сейчас? Я сюда приехал не за знаком. Я просто очень устал. Наверное, эта 14-летняя гонка сделала свое дело. В конце концов, я начал — найдутся другие, которые продолжат».
