Его тело напряглось, как перед прыжком, но он лишь выдавил:
- Каком?
- Отдашь мне долговую расписку от сорок пятого года.
- Ты что, спятил? Такой бумажки вообще нету.
- Есть. Подписанная твоим бывшим другом Фридрихом Мадером. Он получил тогда от тебя двух коров, свинью, причем супоросую…
Он слушал, не меняясь в лице. Надо его припугнуть! Иначе моя пуля уйдет в «молоко». Но где у него самое уязвимое место?.. Жадность! В расписке упоминались две овцы. Попробую-ка одну скрыть.
- …впрочем, свинья, кажется, была никудышная, - продолжал я.
На его висках набухли жилы.
- Она выкинула. Ни один поросенок не выжил. - Глаза его сверкнули негодованием.
- …затем он еще получил какую-то полудохлую овцу…
- Две лучших мериносовых, врун проклятый! - Смертельный испуг в его глазах сменился гневом.
Я его перехитрил. Этого он мне никогда не простит. Дожать, пока он не сменил тактику!
- …значит, две овцы, как ты сам признаешь. Далее - картофель, зерно, сено и кое-что еще. За что он получил это богатство по тем временам?
- За что, за что… Дурацкий вопрос. Он был моим другом.
- Почему же ты вдруг потребовал с него этот долг за день до его смерти?
- Такой был уговор: через двадцать лет.
- Ничего подобного… Для него это явилось полной неожиданностью… В расписке не было ни слова о сроке уплаты… Он мне сам сказал.
Я говорил не спеша, с многозначительными паузами, тщательно взвешивая каждое слово.
- Насчет срока уговор был на словах, мы вдарили по рукам при свидетелях.
- Так, так, на словах и по рукам! Да ты еще ни одной сделки в жизни не скрепил рукопожатием, все оформлял на бумаге; разве что кроме тех, где ты был должником и надеялся облапошить партнера… Когда ты собираешься предъявить Уле расписку?
- По-твоему, я должен выбросить свое добро на ветер? - В его взгляде затаился страх, как обычно, когда речь шла о деньгах и он опасался убытков.
- По мне, хоть на ветер. Так оно разумнее для тебя. Тем более что сделка была не совсем честной, скорее даже незаконной.
- Как ты со мной разговариваешь?! - вспылил он было, но, сделав над собой усилие, сдержался. - Хорошо, если ты непременно хочешь расписку, вычтем долг Мадера из твоей доли наследства.
Я расхохотался, громко, с издевкой. Пусть почувствует мое превосходство.
- Ну ладно, скажем, половину, раз уж это останется у родственников, - стал он торговаться.
Я пренебрежительно махнул рукой.
- Ни целиком, ни половину, ни четверть, ни одного пфеннига не заплачу тебе, Ты говоришь, Мадер тебе должен. Скажи, а на суде ты сможешь доказать свою правоту в этом деле? Ула не станет платить. Пожалуйста, подавай на нее в суд. Доказывай, опровергай мои свидетельские показания, которые я дам, разумеется, в пользу Улы.
