На краю обрыва горели окна маленького кафе. Хотя официантка сказала, что кафе закрывается, Габриелю удалось обаять ее, и она согласилась принести им два омлета и чайник горячего чая. Шамрон, продолжая изображать герра Хеллера, взял салфетку и с брезгливым видом отряхнул пыль со своих дорогих замшевых мокасин. Девушка, которая их обслуживала, носила множество блестящих браслетов, издававших при каждом движении мелодичный звон. В ее внешности было что-то от Лии; Габриель сразу это подметил, Шамрон, разумеется, тоже.
— Откуда ты знаешь, что это был Тарик?
— А ты о девушке-американке ничего не слышал? О той, которую он использовал, как прикрытие, на чьей квартире жил и которую потом пристрелил, не моргнув глазом? Тарик любит женщин. Плохо то, что конец у всех его женщин один — смерть.
— Мертвая американка, говоришь? И это все, что у тебя есть?
Шамрон рассказал ему о видеопленке, об официанте, который звонил из музея по мобильнику за минуту до того, как посол и его супруга сели в машину.
— Официанта зовут Мохаммед Азис. В компании, которая нанимала его на работу, он выдавал себя за алжирца. Но он не официант и не алжирец. Согласно нашим данным, он работает в организации Тарика вот уже десять лет. В операциях, которые проводит Тарик, он на вторых ролях — находится, так сказать, на подхвате.
Когда девушка со звенящими браслетами на руках подошла к их столику, чтобы долить в чайник кипятку, Шамрон замолчал. Потом, проводив ее глазами, спросил:
— У тебя женщина-то есть? — Шамрон любил задавать вопросы, касавшиеся личной жизни сотрудников, и никакого смущения при этом не испытывал. О своих людях он должен был знать все.
Габриель покачал головой и занялся исследованием плескавшегося в чашке напитка. Молоко на дне, заварка на поверхности — типичный чай по-английски. Шамрон положил себе в чашку три куска сахару, быстро размешал и продолжил расспросы.
— Неужели ты так и не обзавелся любовницей? Какой-нибудь вдовушкой, которую ты вечерами катаешь на лодке?
— Я женщин на своей лодке не катаю. Только Пиила.
— Ах да, Пиил. Твой сторож...
— Да, мой сторож.
— А можно ли мне поинтересоваться, почему у тебя нет подруги?
— Нельзя.
Шамрон нахмурился. Раньше он знал о личной жизни Габриеля все.
— А как тебе эта девушка? — Шамрон кивком головы указал на официантку. — Она с тебя просто глаз не сводит. Не интересуешься, нет?
— Она еще ребенок, — сказал Габриель.
— Это ты у нас ребенок. Самый настоящий.
— Да мне скоро стукнет пятьдесят.
