Но однажды увиденное отодвинуло на задний всю сельскую фауну - это был трактор. Вынырнув из солнечного половодья на бугор, он тарахтел по пыльной дороге, лоснящийся, в масляном поту. Вот это да!
Глаза у людей стали "квадратными". Мы, мальчишки, резво бежали за ребристыми барабанами колес и что-то радостно выкрикивали.
А потом была первая борозда. Когда лемех плуга глубоко врезался в землю и сделал полированный отвал, все стоявшие здесь изумленно переглянулись. Шутка, ли: с деда-прадеда махали волами и лошадьми, а тут такое...
Надо сказать, что появление у нас трактора вызвало новую волну, в решительной борьбе за переустройство деревни. Зашевелилось кулачество, зашипели церковники, проклиная дьявольскую машину. В ночной темноте загремели выстрелы из обрезов. Погиб тогда и наш родственник-комбедовец Ефим Лебедь. "Красный петух" загулял по домам активистов, подброшенные "святые" письма угрожали карой земной, и небесной за вступление в комсомол.
Однако одним из первых записался в кооператив отец.
В тридцатом году меня отвели в школу. Помещалась она в маленьком, осевшем по самые окна, домике. Сидели на длинных свежевыструганных скамейках, тесно прижавшись друг к другу. Так как букварь был только у учительницы, азбуку повторяли за ней нараспев, стараясь перекричать друг друга.
Мы очень любили слушать рассказы учительницы Любови Ивановны о путешествиях и приключениях.
Казалось, раздвигались неуютные стены класса и к нам врывались ветры далеких морей. Они уносили нас на своих крыльях в незнакомые края, населенные диковинными зверями: мы стояли на мостиках парусников - смелые, честные, мужественные - и совершали подвиги. После уроков гурьбой убегали в лес, где соревновались в беге и борьбе, секли самодельными саблями крапиву и осот, фантазируя, что это коварные и злые враги.
Немало бед принес нам тридцать третий год: выдался он на редкость неурожайным. Наш колхоз имени Буденного тогда еще некрепко стоял на ногах. Неразберихи хватало по горло. Отец от зари до зари пропадал в поле. Ругался с зажиточными мужиками, спорил с теми, кто оставался, в плену "головокружения от успехов". У людей не хватало одежды, обуви. Ели лебеду, в огородах по весне собирали гнилую картошку и свеклу.
Кулацкие сынки, науськиваемые своими родителями, сопровождали нас, бедняцких детей, идущих из школы, свистом, улюлюканьем, колкими обидными частушками.
Вот тогда и начинались свалки: шли стенка на стенку. Бились зло, до крови, с остервенением.
