- Сегодня вы на собственном опыте, хотя и маленьком, убедились: ни при каких обстоятельствах нельзя робеть перед врагом, - обратился к нам Лавриненко. - И мы его обязательно сломаем. Гитлеровская машина уже вовсю буксует!
Майор протянул нам несколько экземпляров армейской газеты "Крылья победы".
- Разве с такими людьми мы хребтину Гитлеру не сломаем? А-а? - И начал читать.
"Группа истребителей-гвардейцев возвращалась с боевого задания. Строй замыкал гвардии лейтенант Александр Горовец. Неожиданно в стороне от маршрута он заметил девятку "юнкерсов", изготовившихся к бомбометанию по нашим боевым порядкам. Они уже перестроились в цепочку для захода на цель. Дорога была каждая секунда. На самолете Горовца не было радиопередатчика, и поэтому он никого не мог вызвать себе на помощь.
Горовец бросился в одиночку на "юнкерсы". Это была ошеломляющая молниеносная атака. В героическом поединке гвардеец Горовец на глазах восхищенных его мастерством и отвагой пехотинцев уничтожил все девять "юнкерсов" и взял курс на свой аэродром.
В это время из-за облаков вынырнули шесть "мессершмиттов". Они зажали одинокий советский самолет в клещи. Горовец мужественно защищался. Боекомплект был израсходован, горючее на исходе. Летчик отражал атаки "мессеров" до последнего снаряда и до последней капли горючего..."
Мы сидели молча, но думали об одном: бить врага еще злей и крепче, бить до полного его разгрома и отдать этому все свои силы!
Пройдет время, и близ хутора Зоринские Дворы Ивнянского района Белгородской области в грунте будет обнаружен самолет, а в его кабине останки летчика. На истлевшей гимнастерке - орден Красного Знамени и гвардейский значок. В планшете будут найдены карты, выцветшая фотография, бортжурнал, удостоверение личности, письма. В нагрудном кармане обагренная кровью пурпурная книжечка - партийный билет. Да, это он: "Горовец Александр Константинович, год рождения 1915. Партийный билет выдан в 1939 году Ворошиловским райкомом партии города Шахты Ростовской области".
...Наслаждаясь долгожданной прохладой, сидели у палаток, слушая нашего комполка. Закончив с нами разбор, он брал неразлучную фронтовую подругу гитару и пел старинные романсы. Потом крутили самую любимую пластинку с песней о синем платочке.
Темнота сгущалась. Мирно стрекотали сверчки. Патефон умолкал. Тогда вставали и уходили отдыхать.
На рассвете пришел Николай Кирток, цел и невредим. Под крики "ура" его дружно качнули, затем по очереди бросились обнимать. Мы долго стояли, обняв друг друга, и плакали.
