В середине августа он позвонил Нахимову и бодро сказал:
– Гена, извини, что беспокою. Я уже тут спекся. Помоги мне найти другую работу.
– Приезжай через пару недель. Что-нибудь сочиним, – ответил тот.
Позвонить Нахимову его заставил ничтожный вроде бы случай – явление бомжа в час пик на трамвайной остановке. Бомж, как водится, был грязен и вонюч. Неподвижный среди юркой, деловой толпы, он будто экономил свои несвежие силы для бесконечных бытовых испытаний. Вокруг бомжа стоял невидимый, но прочный санитарный кордон, обтекаемый нормальными людьми. "Это понятно, – думал Безукладников, – шарахаются ведь не только от грязи. Всех пугает неблагополучие -оно прилипчиво, заразно". Разглядывать бомжа не хотелось, но какая-то подробность вдруг зацепила взгляд. Александр Платонович всмотрелся и даже немного оторопел: этот человек был обут в его, безукладниковские, туфли. То есть в точно такие же. Они их покупали еще вместе с Ириной, выстояв очередь в магазине для молодоженов, -не самые дешевые, крепкие, цвета мореного дуба. Конечно, обувка бомжа выглядела несравнимо более грязной и стоптанной, но все же. Это был слишком откровенный намек на возможное близкое будущее Безукладникова. И вот тогда он позвонил Нахимову.
В 16-этажном Доме губернского правительства шел сокрушительный ремонт. Еще не старое здание скоропостижно меняло начинку и внутреннюю облицовку, достигая вершин мирового стандарта. Александр Платонович минут двадцать топтался внизу под приглядом охранников, пока с невидимых высот не дошел телефонный сигнал: "пропустить".
Согласно табличке на двери кабинета, Нахимов был вторым или третьим лицом в Департаменте имущества. Сам кабинет выглядел как ценный импортный сувенир, затерянный в мусорном кавардаке советской стройплощадки.
– Садись, дорогой! – Нахимов смотрелся шикарно и трагически, словно бескомпромиссный рокер, которого лютая необходимость вынудила ровненько подстричься и втиснуться в строгий костюм.
В кожаном кресле у Безукладникова неприятно вспотела спина.
Минут тридцать Нахимов рассказывал о стране Швейцарии, откуда вернулся только что. Самой вкусной швейцарской подробностью был королевский лобстер, начиненный салатом типа "оливье", – Нахимов его купил в супермаркете, уложил в гостиничный холодильник и потом доедал несколько дней.
Неожиданно покончив со Швейцарией, Нахимов спросил:
– У тебя есть опыт продаж?
Александр Платонович припомнил две ночи в коммерческом ларьке и ответил максимально честно:
