– Ты серьезно спрашиваешь?
– Я серьезно. Что он может такого, на что я не способен?
– Саша, прости. Я тебе скажу. Он меня может изнасиловать. А ты – нет.
Еще только набирая номер, чтобы сказать: "Прошу тебя -возвращайся!", Безукладников уже точно знал: она не вернется. Но не верил и не верил этому знанию. Его потянуло на улицу – пойти, поехать неважно куда, лишь бы не сидеть в квартире одному.
Во дворе в холодном осеннем воздухе Безукладникову чудилось какое-то гостеприимство, словно бы его тут ждали. Хотя четыре пары следящих глаз, действительно ждавших его – за тонированными стеклами грязно-синей "Тойоты", на скамье у детской площадки, на крыльце соседнего подъезда, – он добросовестно не заметил.
И те, кто потом следовал по городу за праздношатающимся объектом, прилагая неимоверные конспиративные усилия, были сбиты с толку и сражены зашифрованностью его маневров. Надо обладать особо изощренной хитростью, чтобы дойти торопливым шагом до перекрестка, застрять на целых девятнадцать минут под светофором с идиотским выражением лица, якобы заглядевшись на чередующиеся потоки людей и машин, а затем все же тронуться с места – на красный свет. Добраться пешком до неблизкого железнодорожного вокзала, выстоять очередь в кассу для поездов дальнего следования, дважды пересечь привокзальную площадь, взад-вперед, и на ходу выбросить в урну только что купленный билет (одно спальное место в плацкартном вагоне до города Оренбурга). Битый час клеиться к витрине ларька с пиратскими видеокассетами и китайской электроникой, так ничего и не выбрав. Положить две пятидесятидолларовые купюры в пластиковую баночку из-под майонеза – орудие труда молчаливой старухи-нищенки. Приценившись к пахучим шашлыкам, съесть неподалеку два копеечных пирожка с печенью, продаваемых с тележки. Запрыгнуть в троллейбус, доехать до Атриум Палас Отеля, купить в ресторанном баре пачку сигарет "Парламент" (хотя они есть и в любом уличном киоске), выйти на воздух и с ненормальной быстротой выкурить две сигареты подряд. Затем, после коротких блужданий вокруг автостоянки, нерешительно зайти в "Венское кафе", не менее получаса просидеть над бокалом яблочного сока, откровенно робея перед официанткой, помычать под сурдинку, покивать в такт фирменному для этого заведения Моцарту. Уходя, забыть на столе кошелек, возвратиться, забрать, окончательно уйти, направиться в глухую подворотню позади старинной бани. Покрошить носком ботинка серый ледок у подножья водостока, набрести на мерзлую скамейку, примоститься на левом сухом краю – и заплакать.
