Вообще же, целиком полагаясь на телевидение, можно было сразу выявить три мировые угрозы – кариес, перхоть и наплывающие, как потоп, выборы. Местные телеканалы уже вышли из берегов, распинаясь в политической любви до гроба, согласно обновленным прайс-листам, включая налог на добавленную стоимость и глубоко приватные сношения с претендентами.
Массивный, как сенбернар, приятный джентльмен лет шестидесяти по фамилии Стилкин украшал собой лучшие мгновения эфирного времени в просветах между крылатыми прокладками и жевательной резинкой. Стилкин опасливо потрагивал узел тесноватого галстука, но храбро швырял идеологически острые, продолговатые фразы, которые вызывали у телезрителя Безукладникова острый безыдейный аппетит.
"Хороший кандидат, – думал Александр Платонович, уминая хрустящий хлебец, политый кетчупом. – Благодаря ему хочется есть, а значит, и жить". Хлебцев, кетчупа и рыбных консервов он накупил столько, что мог теперь с месяц не вылезать из дома, вдохновляясь предвыборными речами.
Безукладниковского аппетита хватило и на то, чтобы за сенбернарской вальяжностью разглядеть худосочного ушастого мальчика Геню Стилкина: в школе и во дворе его нещадно били все кому не лень, включая девчонок, он не умел отбиваться, а сорок с лишним лет спустя на приеме в Кремле у Генриха Романовича Стилкина предательски расслабило живот (не от страха – от испорченных ресторанных помидоров), и он плавал по Георгиевскому залу зеленый, как водоросль, однако успел, невзирая на кишечные спазмы, удачно перекинуться парой слов о редких и цветных металлах с тогдашним премьер-министром, в результате чего на двести лет вперед обеспечил родимых потомков и даже подвластную территорию не обидел.
– Давайте помечтаем! – романтично предложила Стилкину румяная тележурналистка. – Что будет на следующий день после выборов? Чем вы займетесь?
"А действительно – чем?.." – заинтересовался Безукладников, принимаясь за четвертый хлебец, но вдруг поперхнулся колючей крошкой и согнулся пополам от кашля…
– Я, конечно, мог бы сказать: примусь за работу! – улыбнулся губернатор. – Но на следующий день у меня будет выходной. Поэтому я и моя супруга поедем в лес – так сказать, в лоно природы!
Безукладников наконец откашлялся, но так и застрял перед телевизором в согнутой позе с вытаращенными глазами. Потому что минуту назад ему стало ясно, что никакого следующего дня в жизни Стилкина не будет, а вместо лона природы губернатор будет возлежать беззащитным голым студнем на мраморном столе в морге спецбольницы № 3.
