Неудивительно, что в то время очень и очень многое из этих крайне необходимых нам данных не было известно советскому командованию. Условия тогда были таковы, что Ставка и Генеральный штаб не получили еще возможности с требуемой полнотой и определенностью вскрыть истинное состояние вооруженных сил гитлеровской Германии.
Весьма характерно, что к началу летней кампании 1942 года благодаря героическим усилиям Коммунистической партии и советского народа общая численность нашей Действующей армии возросла до 5,1 миллиона человек, в ее составе насчитывалось 44900 орудий и минометов, почти 3900 танков, около 2200 боевых самолетов. Фашистская же Германия и ее союзники к этому времени имели на советско-германском фронте 6,2 миллиона человек, около 3230 танков и штурмовых орудий, почти 3400 боевых самолетов и до 57 тысяч орудий и минометов.[21]
Сравнивая приведенные данные, мы видим, что превосходство в людях по-прежнему было на стороне противника.
Некоторое количественное и большое качественное превосходство в боевых самолетах давало серьезное преимущество немецкому командованию, поскольку сохранялось подавляющее господство вражеской авиации в воздухе. Красная Армия имела заметное превосходство в количестве танков, но значительная часть нашего бронетанкового парка по своим боевым качествам уступала немецкому.
При подготовке летней кампании 1942 года немецко-фашистское командование понимало, что оно не располагает достаточными силами для достижения победы над Советским Союзом путем нанесения одновременных ударов на всех трех основных стратегических направлениях — северном, центральном и южном, — как это было перед началом агрессии против нашей страны.
Тем не менее большинство немецко-фашистских стратегов было уверено в скорой победе. Заглядывая в адскую кухню, где варились планы продолжения преступной войны против Советского Союза, мы воочию убеждаемся, что отнюдь не один Гитлер был их автором. В их подготовке принимал участие весь высший генералитет немецко-фашистской армии. И происходило это в обстановке самого безудержного карьеризма и конкуренции, когда каждый из сподвижников Гитлера изо всех сил стремился изобрести «самый лучший план быстрейшего разгрома первой социалистической державы». Среди этих прожектов Гитлер выбирал тот, который казался ему наиболее надежным.
Вызвал споры среди гитлеровского генералитета лишь вопрос, какое именно направление выбрать для главного удара.
