– А о чем вы говорите?
– О любви!
– Чего-о? Горчакова, а кто клялся забросить тему «любовь» при рождении первого же внука?
– Но ее это интересует, как будто… Как будто она пытается въехать: а что такое любовь? Ее интересует все: как полюбила, почему потеряла, как легче завладеть сердцем не какого-нибудь козла, а настоящего мужчины. В общем, университет на дому. Хотя... с другой стороны, мне кажется, что она знает об этой жизни все-все! Это она, не зная Ирину, размотала грязный клубок ее ненависти к тебе.
Ах, Никита ее любил! Да он ее бросил при первом удобном случае.
– Но она же всегда давала понять…
– «Дать понять» она умеет. Она не будет прямо врать, она «даст понять».
– Ну ладно, что там Лешка еще сказал?
– Это не он сказал, а я сказала, чтоб посылки из Медвежьегорска были задержаны. Он это поручит какому-то надежному другану Васе Болтанкину.
– Васе? Ой, знала бы ты, какая прелесть Вася.
Будь я одинока… Будь я на твоем месте, я бы к нему пригляделась. Он честный, романтичный, смешной.
В общем, с Лехой они пара. Ты же знаешь, как у Лехи складываются отношения с другими ментами?
А вот Васю он очень любит.
– Эй, красавица, уж не ты ли в него влюблена, а подсовываешь мне?
– Ты же знаешь, что нет. И хватит об этом.
Я отдала Але долг и еще сотню долларов.
– Когда отдавать?
– Никогда.
Аля пожала плечами. Мы с ней видали виды, и знаем, что иногда долги можно не отдать.
– Значит, Болтанкин, – сказала на прощание Аля.
– Так тому и быть, – сказала я.
Об Ирине мы как-то враз забыли.
Опять мы некоторое время живем тихо и без проблем, пока Виктор не объявляет нам с Яной однажды, что готовится пятилетний юбилей его издательства. Празднество состоится в ресторане «Фантом».
Надо вместе подумать, кого пригласить.
– Из писателей, – говорит Виктор.
Из писателей! Будто я знаю тех, кого Нефедов считает писателями! Не могут же они пригласить людей, которых не печатают и печатать не собираются. Только мое патологическое кошачье любопытство заставляет меня ждать этого ресторанного дня счастья, предвкушая пищу и зрелища. Я очень хочу увидеть этих новых писателей, но чувствую, что заранее обречена в этой толпе на одиночество.
Впрочем, я прошу Виктора о приглашении Манюни. Он ее, разумеется, не знает, даже не слышал о ней, но я надеюсь подсунуть ему нормальною прозу Манюни. Не эпопею о «Гунусе».
Впервые за все время нашего знакомства Яна начинает походить на новую русскую, потому что озабочена нарядами и изобретением прически. Впрочем, я тоже должна изобразить себе новый наряд, потому что не хочу выходить на люди в Яниных платьях. Их наверняка уже видели на ней. Как ни удивительно, но даже при больших деньгах выбор не так велик, как мне казалось в безденежье. Либо всякие молодежные декольте-мини, либо что-то блекло-невзрачное, очень хорошего качества, но совсем неинтересное. А главное, что и во всех дорогих магазинах – одно и то же. Ни одна из нас не может найти вещи с изюминкой, но чтоб еще и пристойной.
