– Сколько еще девушек училось у Совы?
– Не знаю. Уроки были частными. Да и не хотела я ничего знать, я вам не Янка. Это ей все интересно.
– И что ж ей было интересно?
– С тех пор, как появились вы и поймали ее на какой-то цитате, она стала приставать ко мне.
По-еенному выходило, что дело нечисто. Она стала вычислять других девочек и вдруг однажды залепила мне такую залепуху, такую залепуху…
– Какую?
– Что почти все они уже вдовы, а их мужья замочены. И что после смерти мужей девочки остаются почти нищими. Так... квартира, которую не оплатить, шмотки, несколько брюликов. Она орала, что если я люблю Володю, то должна подумать вместе с ней, что творится вокруг нас.
– Ну а ты?
Ее лицо вдруг стало малиновым. Она, как рыба, то открывала, то закрывала рот. Мне все стало ясно.
– Ты встретила краснопиджачника и сказала ему все, что слышала от Яны?
– Но я люблю Володю! Я люблю Володю!
– А самому Володе ты не могла бы рассказать?
И не предавать подруг, и отдать дело в чьи-то разумные руки?
– Но я люблю Володю! Люблю Володю! Он бы выгнал меня!
– Ладно. Кончай истерику. Где мне найти Сову?
Дрожащей ручонкой, неграмотным почерком она начертала мне на бумажке адрес колледжа.
– Э-э, а фамилия, имя, отчество?
– Совицкая Людмила Ивановна.
Когда Машка ушла, воздух стал чище.
– И ведь она любит его, – сказала я.
– Да. Большинство именно так представляют любовь. Любит! Да она ничегошеньки о нем не знает. Разве так любят?
– Но она молодец, хоть и испорченная. У нее еще есть шанс.
– Однако рисковый твой приятель Стальной…
Ладно уж, связался со шлюхой. Но чтоб с такой дурой!
Кабинетик был уютен, как будуар. Правда, для будуара там были лишние предметы. Маленькая газовая плитка, разделочные доски, набор ножей. Все это было отодвинуто в сторонку, в нишу, не сразу бросалось в глаза. Зато в глаза бросались прекрасный письменный стол, книжные полки, уставленные классикой и учебниками иностранных языков.
У стены между окон стояло огромное и очень точное зеркало.
А за столом сидела... как бы это сказать... нет, не тетка, не «девушка», а скорее, дама. Лицо у нее было мягкое, подвижное, но за этим скрывались воля и ум.
– Вы по какому поводу? – спросила она в меру интимно, в меру официально.
Леха протянул ей свое удостоверение.
– Мне надо было самой прийти к вам, – спокойно сказала она. – Но я не была уверена.
– В чем?
– В своем контингенте. Я считаю, что все, что творится вокруг них, происходит потому, что они… шлюхи. Вокруг шлюх всегда что-то не так. Это только с моей гордыней можно было взяться за такое безнадежное дело…
