– Тогда все ясно! – припечатала Света.
– Что – ясно? Что – ясно?
– Мужа Вероники ограбили еще до смерти.
– Точно! – осенило меня. – А она была слишком жадная и решила показать письмо Стального тому, кого подозревала в грабеже. Якобы письмо адресовано ей.
– Но оно же такое желтое!
– А ксерокопия?
– И попалася, бедняжка, – протянул Леха мне письмо, где черным по белому было написано о выходе первой книги Андрюхи Гусарова.
Имя Андрюхи было известно всем сиделым как образец того, что может получиться при желании из зека.
Уж мы-то с Лехой знаем, что Гусарова в тюрьмах читают. А значит, тот, кого Вероника решила шантажнуть, тут же понял обман. Да Веронике было лет пять, когда вышла первая книжка Гусарова.
Впрочем, если человек этот был даже малограмотен, он мог напрямую спросить у Стального, покровительствует ли он Веронике. Нет, не мог. Побоялся бы. Да и зачем бы ему понадобился подлинник письма!
– И все-таки, подруги, как вы считаете: связаны эти два убийства или нет? – вопросил Леха.
Похоже было, что связаны.
– Но, – спохватилась Света, – оттого, что убили Яну, никто не получил выгоды. А вот убийство Вероники…
– У нее где-то есть мать, – сообщила я.
– Да уж знала ли эта мать, где именно находится ее доченька? Вряд ли Вероника раскатывалась ей на подарки. И вообще – мать…
– Вы одного не учитываете, подруги… – подумав, сказал Леха, – а вдруг имущество Вероники в долгах? Явятся люди и покажут расписку.
– Вот вы тогда их и ловите.
– Очень просто, по-вашему, получается.
В семь утра пришел страшный, как смерть, Виктор. Ненавидящим взглядом он окинул нашу троицу и ушел к себе.
– Достал его наш Федорчук, ежу ясно. Он умеет выкрутить человеку душу – и плевать хотел, виновен тот или нет.
С этими словами Леха со Светой ушли, а меня потянуло к Кирюше. Он еще ничего не знал, а кто должен сказать ему правду? Бабушка? Где эта таинственная бабушка, ау?
Я придвинула кресло к кровати Кирюши: кто ты, мой любимый мальчик? Сын проститутки и неизвестного отца? Янины разговоры, что она была замужем, оказались не правдой, о чем мне и сообщил Леха.
Я осталась одна. У меня есть квартира, скоро выйду на пенсию. Забрать бы Кирюшу к себе…
Однако кто мне его отдаст?
Голова была тяжелая. –Я положила ее на Кирюшину подушку, благо он подушек не признавал, и незаметно для себя уснула.
Разбудил меня раздраженный, почти визгливый голос:
– Вас не учили, что спать на детской подушке негигиенично?
– У меня вши, что ли? – не смогла скрыть разгулявшиеся нервы и я.
