Так рано Джон останавливался редко. И когда, как сейчас, он прекращал возню, то казалось, что он просто застывал как вкопанный, его удивленное и полное какого-то затаенного смысла лицо, выглядело так, словно бы он прислушивался к звукам, которых кроме него не мог слышать больше никто. Когда его охватывало такое состояние, Вильямс изучал его болезненно напряженно, пытаясь угадать в нем себя, иногда у него это получалось, иногда - нет, и он пытался понять, что и почему причиняло Джону такие страдания.
Вздохнув, Вильямс убрал руку. Солнце уже поднялось высоко и, если они хотели успеть сделать всю их каждодневную работу по дому, им пора было бы уже направиться в лагерь. Вильямс медленно нагнулся, подобрал сумки с провизией, немного поворчал, взваливая их себе на плечо. Утро прошло у них весьма удачно.
- Ну, что, пойдем, Джон, - сказал Вильямс. - Пора уже.
Он пошел вперед, прихрамывая под тяжестью сумок несколько больше обычного. Джон скакал рядом на своих коротких ногах, он заметил, что Вильямс прихрамывал.
- А можно я помогу нести сумки? - спросил он молящим голосом. - Можно? Я уже достаточно взрослый!
Вильямс улыбнулся и покачал головой.
- Нет, Джон. Может быть немного позже.
Они покинули прохладную тень разрушенного дома и пошли по пустынному шоссе назад в лагерь.
Ярко сверкающее на безоблачном небе солнце уже порядком припекало, где-то совсем рядом застрекотали жуки, издававшие жесткий металлический звон, похожий на звук циркулярной пилы. Кроме шума ветра в высоких зарослях травы, шуршания дикой пшеницы, перешептывания деревьев и пронзительного голоска Джона ничего больше не было слышно. Сквозь щебенку шоссе пробивались сорняки, которые разбивали и гнули своими крохотными зелеными пальцами поверхность дороги, превращая ее в мозаику из разномастных кусков. Пройдет еще несколько лет и никакого следа от дороги не останется, будет только, пожалуй, едва заметная, покрытая травой полоса - а потом и она исчезнет. Время уничтожит, похоронит все под новыми деревьями, поднимет высокие холмы, под свежим ландшафтом схоронит старый. Трава и поросли вики уже сгрызли углы крутых поворотов и ветер нанес на дорогу земли с поля. Посреди дороги то тут, то там пробивалась молодая, зеленая, дрожащая под ветром поросль, совсем уже скрывшая под собой выцветшие указатели направлений и населенных пунктов.
Джон убежал вперед, подобрал с дороги булыжник, швырнул его, побежал назад, словно на невидимом поводке кружа вокруг Вильямса. Они шли по самой середине дороги. Джон представлял, что выцветшая полоса в центре была туго натянутым канатом, он махал руками для равновесия, предостерегая самого себя о созданиях бездны, которые - оступись он и упади - с жадностью бы его сожрали.
