– А почему бы нет? Всему городу известно, что вы всегда отличались передовыми идеями, пеклись об интересах народа. Недаром ведь находились под гласным надзором полиции, – сказал Новосельцев.
– Так-то так. – Лесть пришлась по душе Виктору Александровичу. – Но кто сейчас считается с этим?
– Что вы, такие вещи не забываются, – вовремя вставил Алеша.
– Не знаю… Не знаю… – Кирсанов задумался. – Если не бояться смотреть правде в глаза, то нужно признать, что власть большевиков надолго и нам, грешным, рано или поздно придется работать с ними…
– Значит, лучше рано, чем поздно. Подумайте сами, Виктор Александрович, когда еще подвернется такой благоприятный случай? – Новосельцев лениво ковырял вилкой в тарелке.
– Надо подумать… – Кирсанов вдруг приподнялся и крикнул на весь кабачок: – Модест Иваныч, а Модест Иваныч, можно тебя на минутку?
К столу медленно, как бы нехотя подошел сорокалетний человек, одетый подчеркнуто модно.
Новосельцев успел шепнуть Алеше:
– Акимов, знаток иностранных языков, вел в газете международный отдел, женат на богатой вдове и держит себя независимо.
– Привет честной компании… – Акимов сделал общий поклон. – Чем могу служить тебе, друг Виктор?
– Есть одно предложение, садись и послушай. – Кирсанов повторил ему разговор с Новосельцевым.
– Это невозможно, – решительно отказался Акимов.
– Почему же? – поинтересовался Новосельцев.
– До тех пор пока наши братья по перу без вины томятся в подвалах Чека, мы не можем сотрудничать в большевистской печати. Это было бы равносильно предательству. – Акимов говорил стоя.
– При наличии солидных поручителей можно ходатайствовать об их освобождении, – как можно весомее сказал Алеша, вспомнив обещание председателя Чека.
Акимов впервые удостоил Алешу своим вниманием и долго разглядывал его.
– Да ты садись, – еще раз предложил Кирсанов Модесту Ивановичу. – Вот этот юноша и есть редактор молодежной газеты… Может быть, в самом деле обусловить наше сотрудничество в газете освобождением арестованных журналистов?
– Это другой разговор, – смягчился Акимов и, немного подумав, добавил: – Боюсь, как бы власти не восприняли нашу просьбу, как ультиматум.
– Это исключено, – решительно сказал Алеша. – Хорошо бы собраться завтра у нас в редакции и поговорить обо всем в спокойной обстановке.
Журналисты, переглянувшись, согласились прийти в редакцию молодежной газеты на следующий день в одиннадцать часов и привести с собой еще кое-кого из знакомых.
