– Как зима в ноябре – внезапно! – ответил Малявин. – Я имею в виду для того, кто отвечал за безопасность Петрова… Демиург, чтобы не светится у входа, прошел в гостиницу через цокольный этаж, где находятся подсобные помещения, вошел вместе со следователем и двумя пьяными бизнесменами из Уфы в лифт, и когда все, кроме следователя и девушки, обитавших на восьмом последнем этаже, вышли, сделал свое черное дело.
– Значит, теперь у следствия есть свидетели?
Малявин согласно кивнул. Сказал, что свидетели есть, а вот свидетельств по-прежнему юк, то есть нет. И тут же, в ответ на недоуменный взгляд Романова, добавил, что, по словам знакомых ребят из УВД, фотороботы, составленные этими, так называемыми свидетелями – пьяными бизнесменами из Уфы – похожи друг на друга в той же степени, в какой башкирский батыр похож на русского богатыря.
– Понятие вроде одно, а физиономии разные.
– Жаль! – Романов забарабанил пальцами по столу. – А сегодня Демиург кого-нибудь уже убил? Новости есть?
Малявин отрицательно покачал головой. Встал и, еще раз протяжно зевнув, предложил идти спать.
– Не хочу! – капризно сжал губы Романов. – Давай поговорим еще о чем-нибудь!
– Давай! – Никита сел обратно на стул. – И о чем ты предлагаешь поговорить? О Людочке Смирягиной и о том, как ты провел с ней ночь?
Романов удивленно поднял голову. Спросил: откуда Никита знает про Люду, если они только вчера вечером случайно встретились на улице и никуда вместе еще не выходили.
– Весь день провели в постели? – захохотал Малявин. – Нет, видимо, все-таки зря я тебя пригласил на передачу. Зря! Ты мне теперь всех моих девок перепортишь!
– Ну, правда, Никита, откуда?
Не переставая смеяться, Малявин ответил, что, во-первых: когда он, Вася, клеил Люду, она была не одна, а с ассистенткой режиссера Танечкой Трофимовой, которая, естественно, не могла не сообщить ему об этом. А во-вторых: сам он, Вася, не далее как несколько часов назад позвонил ему и сказал о том, что идет с улицы Правобережной.
– Говорил? Говорил! Ну, так и я тебе скажу! То, что гримерша Людочка живет на этой улице, хорошо известно не только мне, но и многим мужчинам у нас на телевидении. А некоторые из этих многих, как, например, Сашка Мартынов – мой редактор – не только хорошо знают, но даже регулярно вспоминают об этом.
Романов подумал, что Малявин сегодня особенно невыносим. Его всегдашняя манера говорить – насмешливо, слегка надменно, так, словно он общается с глупцом, над которым не грех посмеяться, а не с человеком, как минимум, не уступающим ему в интеллекте и уме, с каждой секундой раздражала всё больше. Он еще дальше отодвинул от себя пустую чайную чашку и сказал, что, кажется, действительно пришло время спать.
