Романов подумал, что будь это Январский, его сегодня хотя бы утешала мысль о возможности издания нового сборника, пусть даже теперь, после гибели главного редактора, упущенной, а так…
– Нет, – глубоко вздохнул он, – к сожалению, это был Демиург.
– Тогда объясни мне: для чего он заманил тебя в ловушку, если у него к этому времени уже была в руках одна известная личность? И почему он не убил тебя?
Пожав плечами, Романов высказал предположение, что Демиург заманил его в ловушку единственно для того, чтобы показать свое превосходство.
– Он прицепился к моим словам, сказанным по телевизору, что страх смерти – ничто в сравнении с самой смертью. А чтобы мне стало понятно, насколько я не прав, вызвал этот страх во мне. Провел, так сказать, учебно-практическое занятие.
– Ну и как? – улыбнулся Малявин. – Урок пошел впрок?
Романов сказал, что его в этом деле больше беспокоит другое: а что если после того, как он признает правоту Демиурга в том, что смерть – ничто по сравнению со страхом приговоренного к убийству человека, тот вздумает убедить его в обратном.
– Вдруг этот изверг захочет доказать мне, что я опять ошибаюсь и что человек, ради того, чтобы не умереть, готов согласиться на мучения и страх? И преподаст мне еще один наглядный урок!
Малявин рассмеялся. Сказал, что вообще-то это довольно глупо, но от маньяка и впрямь можно ожидать чего угодно.
– Ладно, забудь об этом! Ты лучше скажи, как он выглядел?
– Я уже говорил следователям. Могу повторить и тебе: не знаю. В комнате было темно, я лежал на полу лицом вниз и ничего не видел. А видел – все равно не сказал бы.
– Почему это?
– Потому что жив я до тех пор, пока не представляю угрозы для Демиурга. Правда, я раздражаю его своим мнимым благополучием, но это… – Романов пренебрежительно махнул ладонью, – как видишь, покуда не смертельно.
– Ты что, трус?
Романов ответил, что если одному из двух хочется, чтобы второй не знал его в лицо, а второму не хочется знать в лицо первого, то следует отстать от них прежде, чем второй даст в лицо третьему. Пока Малявин соображал, кто такой третий, Романов повторил еще раз: он никого не видел, ничего не слышал, ничего не знает, за исключением того, что Демиург, по-видимому, является одним из тех, кто с упорством маньяка рассылает свои нетленки по редакциям, а потом несказанно обижается, получая отказы.
– Так что передай своим ребятам из аппарата Главного управления внутренних дел, что фамилия Демиурга черным по белому начертана на обложке неизданной рукописи, хранящейся в архиве, ну, скажем, того же издательства «Словосочетания»!
