ТЕЛЕГРАММА-МОЛНИЯ
гриф – ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ
Салехард,
Первому секретарю Ямало-Ненецкого окружного комитета КПСС тов. Петру Тусяде
Копии:
Начальнику Ямало-Ненецкого управления КГБ майору В. Шатунову,
начальнику Ямало-Ненецкого управления милиции полковнику Н. Синему,
военному коменданту Салехардского гарнизона Советской Армии полковнику С. Бурятько
Цепь убийств, совершенных заключенными, бежавшими из лагеря № РС-549, грозит безопасности открытия газопровода «Сибирь–Западная Европа».
Срочно примите все меры к их задержанию или уничтожению. Максимальный срок выполнения этого партийного задания 24 часа. Каждый лишний час пребывания убийц на свободе приведет к вашей личной партийной ответственности.
Первый секретарь Тюменского областного комитета КПСС, член ЦК КПСС В. Богомятов
Тюмень,
10 декабря 1983 г., 18 часов 30 минут
Пока наш вездеход, царапая гусеницами лед замерзшей реки, таранил буран и ночь, мы – Оруджев, я и четыре сержанта – все гадали: почему такой варварский, такой дикий способ убийства? Ну, убили, чтобы отнять одежду, деньги, документы, – это понятно. Но зачем при этом отрезать уши и все прочее? Первое объяснение, которое приходило в голову, – месть. Но за что беглым зекам мстить каким-то Воропаеву или Хотько, которых они в жизни не видели? Оставалось – садизм, клинический маниакальный садизм. Однако двадцатилетний «политический» Борис Толмачев сел, как значилось в его личном деле, «за чтение и распространение книг Солженицына среди студентов МГУ», а подделыцик старинных русских икон Глеб Шиманский в 1965 году окончил московский институт по специальности «Станковая живопись» и как художник принимал участие в московских и международных выставках, – оба они не годились на роль убийц-садистов.
– Это татарин! – уверенно твердил Оруджев. – Татарин, сука, Залоев, я их повадки знаю! Ничего! Если я его достану, клянусь отцом, я ему отрежу! Нет! Я его пальцем не трону – он сам, он сам себе все отрежет, клянусь могилой матери!
– Но за ним нет мокрых дел, – говорила я, – 217 краж со взломом, но ни одного случая применения оружия. А нас в институте учили, что преступники почерка не меняют. По его профилю – ограбить магазин в Яку-Туре…
– А что в магазине? – усмехнулся один из сержантов. – Рис и тушенка. А им документы нужны, паспорта…
– Но ради этого не отрезают уши и члены…
– В институте! Почерк! – сказал один из сержантов, подскакивая на очередном торосе. – У нас один архитектор сидит. Он в командировку уезжал и жене на губы влагалища замок надел, настоящий железный замочек. Она, конечно, через три дня от заражения крови копыта откинула. Такое вы в институте учили? А ведь инженер, с высшим образованием, архитектор. А тундра с людьми еще не то делает! Этот Толмачев – может, он в зоне воровской закон
