* * *
Недавно выступал в одном южном университете и все удивлялся, глядя на тамошних негров - вежливых, почтительных и даже пугливых. В Нью-Йорке перед неграми все дрожат от страха.
Я-то, собственно, не очень дрожу, потому что похож на латиноамериканца или араба, а их здесь боятся еще больше, чем негров. Вечером я не могу обратиться на улице к прохожему: девять из десяти бросаются от меня бежать, а какой-нибудь психопат может и выстрелить, оружие есть у каждого второго.
Недавно в Н.Й. выступал Евтушенко. Говорят, вел себя очень прилично, не кривлялся, говорил искренне. Я не пошел на его выступление, потому что вообще никуда стараюсь не ходить, особенно на эмигрантские сборища. Америку я люблю и уважаю, но мы живем не в Америке, а в эмиграции, а это - помойка, говно собачье.
... Здесь очень много разных премиальных фондов, есть даже такая премия - "За крайнюю творческую беспринципность", но мне все не удается ничего получить. Это даже странно, потому что некоммерческий успех у меня есть... Восточно-европейское происхождение в таких делах и плюс, и существенный минус.
* * *
У меня вышла четвертая книга по-русски, с лета пойдут заграничные издания, может быть, что-то заработаю, хотя кормит все же не литература, а журналистика, и притом весьма низкого сорта.
Воннегут не только черный юморист, он еще и романтик, и выразитель тотального скепсиса, а в жизни невероятный добряк, ему недавно исполнилось 60 лет, и он похож на страшно истаскавшегося юношу. Недавно он сказал мне: "Я живу на этой улице десять лет, и три раза в день гуляю с собакой", но ни один человек еще не сказал мне: "Ты Воннегут?"
Как ты, наверное, слышала, в этом году Нобелевскую премию дали Маркесу, шансы Воннегута были очень велики, когда решение было принято, Воннегут написал: "Даже если бы премию дали мне, все равно всем было бы ясно, что Маркес пишет лучше".
Надо сказать, Воннегут прав...
... И помни, что мы тоже живем не в раю, и в некоторых отношениях наша жизнь - очень трудная, хотя объяснить всего этого я не могу. Когда-нибудь разберемся. Никаким дурным слухам обо мне не верь, я пытался сделать первую нормальную газету в эмиграции, и меня оттуда выжили. Репутация моя в симпатичных мне кругах - вполне хорошая, от американских же издателей и редакторов я только и слышу: "Вы - первый нормальный русский, которого мы встречаем."
Обними и поцелуй Сашу. Я верю, что мы когда-нибудь увидимся. Это не слова, я действительно верю. Не разочаровывайся во мне, ты один из очень немногих близких и дорогих мне людей, и дружба с тобой - лучшее время моей жизни, это правда.
