Прыгнул. И полетел… Ловя потоки восходящего от земли теплого воздуха, кот взмывал все выше и выше, пока дома внизу не превратились в странные явления природы, и стали выглядеть с такой высоты просто смешными квадратными камешками.
Чувство необычайной, сверхъестественной легкости, никогда ранее во снах не испытанное, овладело котом, и он понял, что способен достичь звезд. Когда пролетавшие мимо благородные птицы, гордые короли воздушного царства, увидели кота, наравне с ними парившего в воздухе, то не поверили своим глазам. Но после внимательной проверки им пришлось признать невероятное. Тогда птицы стали звать его с собой. Кот согласился. Стая направлялась далеко, в те края, куда она улетала каждый год, лишь только появлялись первые признаки наступающей зимы.
Сейчас стая брала с собой кота. Он улетал из города, где вся жизнь его прошла в ожидании этого дня. Кот не хотел больше видеть те стены, о которые разбивались вдребезги его мечты, не хотел встречаться со своими сородичами, которые всегда смеялись над ним. Не хотел ощущать на себе презрение тех птиц, которые жестоко наказали его за нечаянное преступление. Не хотел всю оставшуюся жизнь ощущать отчаянную вину перед духом соловья, витающим все в тех же четырех стенах, откуда ни скрыться, ни убежать… Перед духом соловья! Кот тут же вспомнил мертвое тельце, вспомнил все события, предшествовавшие убийству и последовавшие за ним, — и вдруг совершенно ясно осознал: это не сон… И он на мгновение заколебался.
Всего лишь на мгновение. Широко раскинутые в вечернем воздухе лапы перестали держать его; кот на краткий миг потерял уверенность в себе — и уже не сумел ее вернуть. Птицы, сначала растерявшись, бросились вслед за стремительно падающим котом, чтобы поддержать его, и, подняв, точно птенца, на крыло, не дать разбиться о неумолимо надвигающуюся смертоносную землю. Среагируй они чуть раньше, может, это и удалось бы. Но они опоздали совсем ненамного. Кот услышал непередаваемо ужасный хлюпающий звук, когда его тело ударилось о землю. Он ничего не почувствовал, но в глазах все резко посветлело, и тут же наступила непроницаемая тьма. Больше он ничего не слышал. Тело дважды подбросило, оставляя на земле кровавые следы с клочками серой шерсти. Птицы успели затормозить перед самой землей и в крутом вираже взмыли обратно в небо. Запоздало громко замяукала какая-то кошка, и этот звук в течение минуты был единственным, что нарушал наступившую тишину. Потом воздух взорвался оглушительным хлопаньем множества больших крыльев. Это стая — все до единой птицы- спустилась с неба и уселась подле мертвого кота. Благородные птицы оплакивали ушедшего из жизни собрата, — да, они считали его собратом, равным себе по духу и крови, раз он сумел достичь невозможного для своего народа; так думали эти гордые и важные птицы, безраздельные властители подзвездного пространства. Позже, много позже, когда каждый член стаи отдал дань уважения коту, коснувшись его правым крылом, воздух вновь взорвался хлопаньем крыльев. Стая сделала три прощальных круга над мертвецом и величественно продолжила путь в дальние страны. Хватит! Уже и так много времени потрачено на этого неудачника. Лишь после того, как стая исчезла из виду, собравшиеся в отдалении коты осмелились приблизиться к несчастному. Они недоумевали, откуда он мог так свалиться здесь, когда до ближайшей высокой постройки — полгорода пути. Коты гордо приближались к телу, с любопытством осматривали его, признавая: «Да, это он. Я всегда говорил, что он плохо кончит.
