Погруженный в неразрешимые проблемы, Казанова забыл распорядиться насчет ужина и, заметив наконец, что уже стемнело, подумал, что лучше ему вовсе не появляться и оставаться в своей комнате еще несколько дней, до самого отъезда мадам де Фонсколомб и ее прелестной камеристки.
Затем он медленно поднялся, чтобы зажечь свечи в подсвечнике, стоявшем на письменном столе. При этом Джакомо почувствовал, что те несколько шагов, которые он проделал до стола, почему-то придали ускорение его мыслям и вернули уму часть былой смекалки.
Во всяком случае, он наконец заметил два письма, лежавших на его сафьяновой папке для бумаг и, видимо, давно его поджидавших.
Этим вечером мадам де Фонсколомб распорядилась накрыть ужин в китайском салоне, примечательном своим изысканным оформлением с украшениями в виде различных завитушек, с бронзовыми часами, выполненными в виде пагоды, и двумя совершенно необычными комодами, один красного, другой черного лака.
Казанова извинился за длительное отсутствие, сославшись на несварение желудка, вызванное немецкой кухней, которой они злоупотребили вместе с аббатом Дюбуа.
– У вас и в самом деле очень бледный вид, – заметила Полина, – ваш приятель де Дроги даже подумывал, не сходить ли ему за врачом.
Глядя на ее оживленное лицо, Казанова понял, что красавица ничуть не обеспокоена причиной его недомогания, и даже хорошо о ней осведомлена. Думается, она от души посмеялась при виде его кислой мины, когда он увидел капитана. Но гораздо сильнее Казанову смущала другая мысль: вдруг проказница, познакомившись с Туанеттой, обнаружила для себя еще один повод повеселиться на его счет. Как могло случиться, что несчастная малышка оказалась рядом и при этом вела себя так естественно, словно находилась в услужении у резвой мадмуазель? Может быть, это очередная гадость, подстроенная мерзавцем Фолкиршером? Или Шреттером? Или кем-нибудь из прочих многочисленных врагов, находящихся в замке и не упускающих возможности при каждом удобном случае показать себя тем более непримиримыми и подлыми по отношению к нему, чем в более зависимом положении находились они сами?
Вслух он не задал ни одного из этих вопросов, прекрасно понимая, что ответы на них придут сами собой и он очень скоро их узнает, как, впрочем, и то, насколько сильно он упал в глазах своей предполагаемой возлюбленной. Между тем Полина с удовольствием поведала ему, что Вальдекский полк, к которому должен был присоединиться де Дроги, на несколько дней опаздывает, и теперь они будут иметь удовольствие видеть капитана довольно часто.
