Вассали удивленно остановился.
– Скажите, какая вы, Джулия де Бласко? – тихо спросил он.
– Ранимая, неуверенная в себе, колючая. И наверное, самое главное, мне трудно уживаться с самой собой. Я не нравлюсь себе, синьор Вассалли.
– Это непростительно, – смеясь, сказал он. – Такая красивая, такая необыкновенная женщина, как вы, не может не нравиться.
Они свернули на виа делле Оре, которая в этот вечерний час была почти пуста. Звук их шагов, усиленный эхом на этой безлюдной узкой улице, вызывал ощущение, будто они остались вдвоем в пустынном городе. Джулия вдруг резко повернулась к своему спутнику и, нахмурив брови, спросила:
– Послушайте, а что вы хотите, кроме прав на мой роман?
Он положил ей руки на плечи и заглянул в глаза своим пронзительным волнующим взглядом.
– Я хочу тебя. – Он притянул ее к себе и поцеловал в губы долгим властным поцелуем.
Джулия забыла в эту минуту и о Гермесе, который ее боготворил, и о ребенке, которого она носила в себе, и о неразрешимых проблемах с Джорджо. Больше всего на свете ей хотелось ответить словами: «Я тебя тоже», но запреты, живущие в ней с детства, были сильнее чувств, и не в ее силах было их нарушить.
– Здесь мы попрощаемся, – твердо сказала она и, остановив такси, поспешно села в машину.
Лео, поджидая Джулию, аккуратно разложил на тарелке нарезанный сыр и выпустил на горячую сковородку два яйца.
– Я и не надеялась, что ты так скоро вернешься, – удивленно сказала Джулия, входя в кухню.
– Когда властелин зовет, подданные бросают свои дела и торопятся на его зов, – торжественно произнес Лео, помешивая ножом яичницу.
– Кто тебе открыл?
– Амбра. Она только что ушла. А Джорджо где?
– Курит в каком-нибудь укромном месте травку, я полагаю, – как о чем-то обыденном, сказала Джулия.
– Курит травку? – непонимающе переспросил Лео.
– Да, курит травку, косит, шмалит, не знаю, как еще это называется.
– Называется что?
– То, что делает наш сын, Лео. Джорджо – заядлый курильщик гашиша, так, во всяком случае, он сам мне заявил.
Лео застыл с ножом в руке.
– Джулия, ради Бога, объясни наконец что происходит? Ты хочешь сказать, что наш Джорджо, которому нет еще и шестнадцати, пристрастился к наркотикам? Может быть, он просто попробовал пару раз, как многие мальчишки в его возрасте?
Лео, всю жизнь с успехом избегавший проблем, невольно старался приуменьшить серьезность происходящего.
– Лео, я знаю, как ты относишься к наркотикам. Я тоже не приемлю эту отраву и готова принимать участие в любых акциях, направленных против «белой смерти», потому что не хочу, чтобы молодежь приучалась к наркотикам. Но сейчас речь не о многих, а об одном – нашем единственном сыне, ты понимаешь разницу?
