– Говорю тебе, мне трудно объяснить свое состояние, – продолжала Джулия. – Мне все всегда казалось четким и ясным, а сейчас мои прежние незыблемые нравственные принципы потеряли надо мной власть. Что это, в сущности, такое, моральный кодекс? Условности, которым мы всю жизнь подчиняем свои чувства. Не знаю, может быть, я напрасно так прямолинейна с тобой, но это правда. Я слишком дорожу тобой, чтобы врать.
– Эта правда слишком откровенна, любовь моя, у меня от нее голова идет кругом. Что касается твоих чувств, я не верю, что они возникли на пустом месте. Дыма без огня не бывает, – добавил он после небольшой паузы с горькой усмешкой. – Твое желание нравиться вполне естественно для женщины, но в данном случае, я убежден, был повод. Какая-то встреча, импульс, искра, удар молнии.
– Много ты понимаешь! – попыталась отшутиться Джулия.
– Ничего я не понимаю, – грустно ответил Гермес, – и никогда не чувствовал себя таким ничтожеством, как сейчас.
– Не называй себя ничтожеством! – горячо воскликнула Джулия.
– Почему? – Гермес встал с кресла и посмотрел на нее сверху вниз. – Ты беременна и до сих пор сомневаешься, оставлять ребенка или нет. Нашего ребенка. Ты говоришь, что любишь меня, а сама мечтаешь о любви других мужчин. Что мне прикажешь делать? Чего ты, собственно, хочешь?
– Я хочу, чтобы ты завтра летел в Америку, как и планировал.
– И оставил тебя здесь одну в таком настроении?
– Ты не должен из-за меня менять своих планов.
– А может быть, я и возвращаться уже не должен? Ты так, наверное, думаешь?
– А ты думаешь, что лучше бы я тебе соврала, так?
– Возможно, это было бы разумнее с твоей стороны. Взвесила бы все, а потом бы и сказала.
– Поставила бы тебя перед свершившимся фактом? – уточнила Джулия.
– Да. А так ты заставляешь меня испытывать муки ревности.
– Ты слишком самоуверен, чтобы мучиться ревностью.
– Тем не менее я мучаюсь, – признался Гермес, который чувствовал себя намного слабее в этом жонглировании словами. – Впервые в жизни. Скажи, кто он?
– Честное слово, я не понимаю, о ком ты говоришь, – соврала Джулия во второй раз.
Может, она и вправду ведет себя как глупая девчонка и из пальца высасывает проблемы? Может, все гораздо проще?
– Я говорю о том, кто пробудил в тебе все эти волнения, сомнения, желание, наконец, – не давая ей передышки, продолжал наступать Гермес.
– Сколько женщин ты прооперировал за свою жизнь? – вместо ответа стала допытываться Джулия. – Сколько историй болезни ты держишь в памяти? Сколько жалоб на свою судьбу ты выслушал?
