Наступил апрель. Сверкающая ледяная бахрома увенчала карнизы, роскошью напоминая орган протестантского собора в Манхэттене.
Как-то раз Джон Смит заметил объявление, листок из школьной тетрадки, приклеенный к водосточной трубе. На нем расплывшимися буквами было написано:
"Химчистке No 7 требуется механик".
Это мне подходит, решил Джон Смит, именно то, что мне надо. Скромный маленький труженик химчистки ни у кого не вызовет подозрений.
Через пять минут он сидел в кабинете заведующего. Над столом висел портрет Дмитрия Ивановича Менделеева. Рядом белели графики и прейскуранты. На дверях болталась табличка - "Не курить!". Трусливая рука перечеркнула "НЕ" дрожащей линией.
"Оппозиция не дремлет", - подметил Джон Смит.
- Я прочитал ваше объявление, - сказал разведчик.
- Механик вот так необходим, - сказал заведующий, - был у нас отличный механик, сгорел на работе. В буквальном смысле. Пошел он к тестю на именины. Семь дней потом на работу не выходил. На восьмой день явился, заказал в буфете горячий шницель, только откусил и сразу вспыхнул, как бенгальская свеча...
- Я хотел предложить свои услуги, - молвил Смит.
- Документы позвольте взглянуть. Разведчик вынул из кармана фальшивые новенькие дивные бумаги.
- Оформляйтесь, - произнес заведующий.
С тех пор каждое утро разведчик сворачивал в задохнувшийся среди каменных глыб переулок, надолго исчезал в машинном отделении химчистки, где вибрировала центрифуга, краска летела с потолка и нестерпимо пахло вареными ботами.
Джон Смит зачищал клапана, следил за уровнем воды в баллонах, менял индикаторные трубки, чутко вслушиваясь в неровный пульс машин.
Как-то раз он задержался, меняя изоляцию, а когда вышел из-за прилавка, направляясь к дверям, то увидел Надю, которая стояла перед зеркалом и нахмурившись себя разглядывала.
Они пошли рядом, окунулись в солнечный и мокрый день апреля, а у них за спиной ночная вахтерша тетя Люба тотчас же с грохотом перегородила дверь железной балкой и навесила замки.
- Ну и ветер, - произнес Джон Смит, - как бы вас не унесло. В такую погоду надо обязательно взять под руку толстяка вроде меня.
- Вы не толстый, - сказала Надя, - вы самостоятельный.
- Можно, я вас провожу?-сказал разведчик и добавил: - По-товарищески.
- Я далеко живу, - сказала Надя.
- Вот и хорошо, - обрадовался Джон Смит, наступая в лужу, - вот и прекрасно.
Приемщица Надя не считала себя красавицей, но она была милая, с голубыми глазами и мальчишеской фигурой, а когда сидела за барьером, положив локти на отполированный до блеска стол, клиенты в брюках пытались разговаривать с ней и шутить, но девушка лишь постукивала карандашом, и в голосе ее рождались особые, неприятные, судебно-исполнительские нотки:
