Еду в метро, охваченный грустными размышлениями. Обращаюсь к прилично одетому господину. Спрашиваю нужную остановку.
-А куда вы направляетесь? - интересуется господин.
Я объяснил.
Так он, представьте себе, вылез из метро раньше, чем ему было нужно. Отправился меня провожать. Всю дорогу звал мое семейство пожить у него. Прощаясь, сунул мне визитную карточку.
- Я, - говорит - адвокат. Понадобится консультация-звоните...
Ну что ты будешь делать с этой Америкой?! Любить ее или ненавидеть?!
ЧЕТЫРЕ ГОДА НАЗАД...
Четыре года назад японский журналист задал академику Сахарову вопрос:
- Может ли измениться советский режим? Реально ли это в обозримом будущем?
- Боюсь, что нет, - ответил Сахаров. Тогда журналист спросил:
- Значит, все безнадежно? Ради чего же вы занимаетесь правозащитной деятельностью? Зачем рискуете собой?
Сахаров ответил:
- Тогда вообще не стоило бы жить. Без надежды жизнь лишается смысла. Я не верю... И все-таки надеюсь.
Это соображение может показаться наивным. Однако - лишь на первый взгляд. Правда существует во имя правды. Не преследуя каких-либо иных, материальных целей.
Надежда существует во имя надежды.
Пусть все ужасно. Газету утром раскрывать боимся. Военная угроза, Польша, терроризм...
Казалось бы, семь ангелов, имеющие семь труб, уже приготовились... И впереди-конь бледный... И всадник, которому имя - смерть...
И все-таки мы говорим друг другу:
- Счастливого Нового года!
Все было. Всякое бывало. Но дружба уцелела. Хоть и сокращается порою круг друзей. Но телефон звонит. И почтальонам есть работа. И вечно рядом какие-то симпатичные люди...
- Надейтесь, друзья! Врагам мы тоже говорим:
- Счастливого Нового года!
Чем бы их таким порадовать, врагов? Может, окочуриться им на радость?
Что ж, со временем, как говорится, - не исключено.
Надейтесь, враги!
Я все еще надеюсь. Не от слепоты. Не от бессилия. Во имя самой надежды. Без каких-либо иных материальных целей.
Сама надежда является целью. Она же является средством.
БЫЛ У МЕНЯ В ЛЕНИНГРАДЕ...
Был у меня в Ленинграде знакомый фарцовщик. Громадными партиями скупал у иностранцев всяческое барахло. Занимался также валютой и антиквариатом...
Позавчера встречаю его на Квинс-бульваре. Обнялись, разговорились.
- Ну как, - спрашиваю, - чем занимаешься?
- Кручу баранку, - отвечает, - вкалываю с утра до ночи.
Я удивился:
- Ты же был деловой, предприимчивый?! Мой друг усмехнулся:
- Америка показала, кто деловой, а кто не очень. Действительно, Америка многое заставила пересмотреть в себе и в жизни.
