— Прочь от меня, старая гусыня! Я люблю Бетсинду и никого больше! — И он кинулся от нее со всех ног — такой страх его обуял.
— Ха-ха-ха! — знай заливается графиня. — Обещанного не воротишь, — на то в Пафлагонии и законы! А что до этой супостатки, бесовки, гарпии, ведьмы, гордячки, ехидны, змеи подколодной Бетсинды, так принц-милатешка не скоро ее сыщет. Он все глаза проглядит, прежде чем найдет ее, будь я не я. Ведь ему невдомек, что его Бетсинда…
Так что же Бетсинда?.. А вот послушайте. Бедняжка встала в то зимнее утро в пять часов, чтобы подать чай своей привередливой госпоже, однако та на сей раз встретила ее не улыбкой, а бранью. С полдюжины оплеух отвесила Спускунет служанке, пока одевалась; но бедная малютка так привыкла к подобному обращению, что ничего худого не заподозрила.
— А теперь, когда государыня дважды позвонит в колокольчик, ступай побыстрее к ней! — говорит графиня.
>Коли женщина озлится,
>То лютует, как тигрица.
И вот, когда в покоях королевы дважды прозвонил колокольчик, Бетсинда явилась к ее величеству и присела перед ней в милом реверансе. Все три ее госпожи были уже здесь: королева, принцесса и графиня Спускунет. Едва они ее увидели, как начали:
— Мерзавка! — кричит королева.
— Змея! — подхватывает принцесса.
— Тварь! — выкрикивает Спускунет.
— С глаз моих долой! — вопит королева.
— Убирайся прочь! — кричит принцесса.
— Вон отсюда! — заключает Спускунет.
Ах, сколько бед обрушилось в то утро на голову Бетсинды, и все из-за прошлой ночи, когда она пришла с этой злосчастной грелкой! Король предложил ей руку и сердце, и, конечно, его августейшая супруга воспылала к пей ревностью; в нее влюбился Обалду, и, конечно, Анжелика пришла в ярость; ее полюбил Перекориль, и Спускунет готова была ее растерзать!
— Отдай чепец, платье, нижнюю юбку, что я тебе подарила! — кричали все три в один голос.
И они стали рвать с бедняжки одежду.
— Как ты посмела заманивать в свои сети короля! принца Обалду! принца Перекориля! — кричали королева, принцесса, графиня.
— Отдайте ей рубище, в котором она пришла к нам, и вытолкайте ее взашей! — кричит королева.
— Нет, не уйдет она в туфлях, которые я великодушно дала ей поносить! вторит принцесса.
Что правда, то правда: туфли ее высочества были непомерно велики Бетсинде.
— Иди, чего стоишь, мерзкая девчонка! — И разъяренная Спускунет схватила кочергу своей государыни и погнала Бетсинду к себе в спальню.
Графиня подошла к стеклянному ларцу, в котором все эти годы хранила ветхую накидку и башмачок Бетсинды и сказала:
