Спускунет, которая была свидетельницей королевских злоключений и знала, что принцу грозит беда, поднялась ни свет ни заря и стала думать о спасении своего милого суженого, как эта глупая старуха теперь называла его. Она нашла Перекориля в саду; он бродил по дорожкам, сочиняя стихи в честь Бетсинды (правда, дальше «пень» и «весь день» дело не шло), и совсем позабыл про вчерашнее — знал только, что краше Бетсинды никого нет на свете.
— Ну, милый Перекориль, — говорит Спускунет. — Ну, милая Спусси, говорит принц, только сегодня уже в шутку.
— Я все ломаю себе голову, дорогой, как тебе выпутаться из беды. Придется тебе на время бежать в чужие края.
— Про какую беду, про какое бегство вы толкуете? Никуда я не поеду без своей ненаглядной, ваше сиятельство, — возражает Перекориль.
— Она отправится с тобой, милый принц, — говорит Спускунет еще вкрадчивей. — Но сперва мы должны взять драгоценности наших августейших родителей и нынешних короля с королевой. Вот тебе ключ, дружочек; это все по праву твое, понимаешь, ведь ты законный монарх Пафлагонии, а твоя будущая жена — ее законная владычица.
>Собралася Спусси замуж,
>«Принца, — молвит, — не отдам уж!»
— Быть ли ей королевой? — сомневается юноша.
— Быть! Забрав драгоценности, иди в спальню Развороля; там у него под кроватью ты найдешь мешки, а в них — деньги: двести семнадцать миллионов девятьсот восемьдесят семь тысяч четыреста тридцать девять фунтов тринадцать шиллингов и шесть с половиной пенсов, и все это — твое, он украл эти деньги у твоего венценосного родителя в час его смерти. И тогда мы сбежим.
— Кто это «мы»? — переспрашивает Перекориль.
— Ты и твоя нареченная — твоя возлюбленная Спусси! — сообщает графиня, бросая на него томный взгляд.
— Как, ты — моя невеста?! — изумляется Перекориль. — Да ведь ты старая карга!
— Ах, негодяй! — визжит графиня. — Ведь ты же дал письменное обязательство жениться на мне!
