Эти факты помогли мне понять, почему моя книжка не встретила никакого отклика на Западе. Ни одно издательство не согласилось печатать мои книги, когда с ними проводили переговоры поклонники моих исследований. В Англии, Германии просто было полное равнодушие. С Америкой все обстояло намного интереснее.
В 1995 г. я осуществил перевод книги на английский язык.
Поскольку он был признан неудачным, был сделан фактически новый перевод, т. е. носитель языка тщательно все отредактировал. Это был профессор одного из американских университетов. В начале 1996 г. я хотел отпечатать небольшой тираж и отправить его в Нью-Йорк, чтобы выяснить реакцию на книгу англоязычных читателей. Помню, как я разглагольствовал с кем-то из своих знакомых о том, какое внимание должно проявиться к моей книге в Америке. Ведь по энергетике это одна из самых неблагополучных стран в мире.
В этот момент достаточно жестко пошла информация. Автором была моя судьба. Текст был простым и кратким.
Раньше октября 1996 г. твоя книга появиться в Америке не должна.
Я покряхтел, почесал затылок и решил судьбу не искушать. В начале ноября 1996 г. первая книга на английском языке прибыла в Нью-Йорк. Через неделю я позвонил туда своей ассистентке.
Книга получена. Но я до сих пор не могу забрать ее из аэропорта.
А в чем дело? Что случилось?
Там все компьютеры сгорели, поэтому я не могу получить багаж.
И что, такое часто в Нью-Йорке бывает?
Насколько я знаю, это случилось впервые за всю историю.
Я понял, что Америка к моим книгам внутренне не готова. И когда меня стали убеждать, что нужно много сил и времени потратить на рекламу для выхода книги в США, я сказал, что этим заниматься не буду. Тратить несколько лет, чтобы помогать тем, кто не хочет этого или не готов, с моей точки зрения, было бессмысленно. За это время можно было направить силы на дальнейшее продвижение вперед и на помощь тем, кто уже был готов и остро нуждался в помощи.
Самое интересное, что русскоязычные эмигранты, прожившие за границей и 10, и 20 лет, проявляли к моим книгам интерес не меньший, чем люди, живущие в России.
Достаточно часто я сталкиваюсь с ситуацией, когда пациент мне сообщает: Вы мне говорите молиться, почувствовать, что любовь к Богу высшее счастье, а я этого не чувствую и не понимаю.
Убедить душу в том, что любовь важнее всего, работа весьма тяжелая. И отчаиваться здесь не нужно.
Вот представьте: метет пурга, и Вы либо ложитесь и замерзаете, либо встаете и идете вперед без всяких гарантий на выживание. Тот, кто говорит: "Я не чувствую любви к Богу, я не понимаю этого и поэтому не буду менять себя", подобен тому, кто заявляет: "Метет пурга, я ничего не вижу и не буду идти, я лучше лягу и замерзну". Это его право и его выбор.
