— О боги, — пробормотал он, — даже снега лормирской степи не могли сравниться с этим лютым холодом.
Он еще раз вдохнул поглубже и закашлялся.
И тут он понял, что действие таблетки, которую он проглотил, перед тем как войти в город, заканчивается.
Он отер рот тыльной стороной руки и сплюнул. Нечто подобное зловонию Надсокора проникло в его ноздри.
Он на нетвердых ногах поплелся к входу в туннель. Та мерцающая шкура была на своем месте. Он прижал к ней руку, она подалась, но не пропустила его. Он надавил на нее всем своим весом, но она на это лишь подалась еще больше, но проникнуть через нее было невозможно. Она напоминала очень прочную перепонку, но состоящую не из плоти, а из какого-то другого материала. Может, Владыки Закона этим материалом запечатали выход из туннеля, чтобы наружу не смог выйти их враг — Владыка Хаоса? Единственным источником света в туннеле была эта мембрана.
— Клянусь Ариохом, я отомщу королю нищих, — пробормотал Элрик.
Он сбросил с себя драный балахон и взялся за рукоять Буревестника. Клинок замурлыкал, как мурлычет кот. Элрик извлек меч из ножен, и тот запел тихую, довольную песню. Элрик почувствовал, как сила от меча через руку вливается в его тело. Буревестник давал Элрику силу, но Элрик знал, что Буревестник скоро потребует воздаяния, захочет вкусить крови и душ и таким образом пополнить свою энергию. Он нанес огромной силы удар по мерцающей шкуре.
— Я разрушу эту препону и выпушу Пылающего бога на Надсокор! Бей во всю мочь, Буревестник! Пусть пламя поглотит всю грязь, накопившуюся в этом городе!
Но Буревестник только взвыл, ударив по мембране, — пробить ее он не мог. Элрику пришлось напрячь все свои силы, чтобы вытащить меч из этого вязкого материала. Он отошел, тяжело дыша.
— Эта преграда возводилась, чтобы противостоять самому Хаосу, — пробормотал Элрик. — Мой меч бессилен против нее. А потому если я не могу вернуться назад, то должен идти вперед.
Он развернулся и, держа Буревестник в руке, пошел по туннелю. Он сделал один поворот, потом другой, потом третий и теперь двигался в полной темноте — свет мембраны не достигал сюда. Он сунул было руку в сумку, где у него хранились кремень и трут, но нищие срезали ее, пока несли его сюда. Он решил вернуться, но к этому времени уже потерял ориентацию и не мог найти мембраны, загораживавшей выход.
«К мембране мне не вернуться, но, кажется, никакого бога тут нет. Может, отсюда существует какой-нибудь другой выход. А если он перекрыт деревянной дверью, то Буревестник продолжит мне путь к свободе».
